Размер шрифта:
Цвета сайта:
Настройки:

Интервал между буквами (Кернинг):

Стандартный Средний Большой

Размер шрифта:

14 20 28

Каплинский Владимир Борисович

Имя В.Б. Каплинского очень хорошо знакомо смолянам,

особенно тем, кто небезразличен к истории нашего древнего героического края.

 

                 В. Рудницкий

Владимир Борисович Каплинский  родился в 1957 году в городе Петродворце Ленинградской области. Окончил Ленинградское высшее военное училище железнодорожных войск и военных сообщений им М.В. Фрунзе, а в 1990 году – с отличаем – Ленинградскую военную академию тыла и транспорта. С 1995 года в отставке.

      Прозаик. С 1994 по 2012 год в российской периодической печати было опубликовано более 125 его работ на различные темы, в разных литературных жанрах.

     Автор ряда книг по истории, краеведению и топонимике Смоленщины.

     С 1997 года практически постоянно живет в д. Бурцево Сычёвского района. С октября 2003 года по август 2012 года руководил межрайонным литературным объединением «Вазуза».

     Член Союза писателей России, член Международного литературного фонда.

Каплинский, В. Б. Старая Сычевка [Текст] . / Владимир Каплинский. - Смоленск, 2004. - 207 с.

 

Данная книга - цикл исторических очерков об истории города Сычевки и Сычевского уезда. Интереснейшая история города Сычевки и Сычевского уезда изучена крайне слабо. Отсутствие исторических доку­ментов неизменно ведет к рождению всяческих легенд и до­мыслов. Эта книга основана только на исторических докумен­тах. Здесь отражены малоизученные и практически совершен­но неизвестные факты сычевской истории.

 

 

 

 

Каплинский, В.Б. И отблеск злата эполет… Смоляне-генералы, участники боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812 - 1815 годах. / Владимир Каплинский. – Смоленск : Маджента, 2011. – 176с.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

•Каплинский, В.Б. Затерянные родники. Часть 1. Земля Сычёвская [Текст] / Владимир Каплинский. - Тверь, 2001. - 104 с.
•Каплинский, В.Б. Затерянные родники. Земля Сычёвская [Текст] / Владимир Каплинский. - Смоленск, 2009. - 152 с.
 
Книга посвящена топонимике, гидронимике и истории сел и деревень Сычёвского района. В книге отражены происхождение и значение 400 названий населенных пунктов и рек.
•Каплинский, В.Б. Затерянные родники. Часть 2. Новодугинские веси [Текст] / Владимир Каплинский. - Тверь, 2002. - 112 с.
•Каплинский, В.Б. Затерянные родники. Часть 3. Угранское поречье [Текст] / Владимир Каплинский. - Смоленск, 2003. - 136 с.

 

 

 

Каплинский, В. Б. Православные храмы Сычевского уезда Смоленской губернии [Текст] / Владимир Каплинский.  -  Смоленск, 2007. - 116 с.

Эта работа - попытка поднять огромный исторический пласт не знакомый нынешнему обществу жизни православного нашего Отечества, а именно жизни Сычевского благочиния. Попытка реставрации во времени становления православных храмов и их позорного для русского народа разрушения; попытка вспомнить поименно тех, чей вклад в развитии церковной жизни нельзя не оценить; попытка воздать должное истинным служителям правды Божией.

 

Для всякого православного христианина и Русской Пра­вославной Церкви Её история - история о Правде и Истине - священна.

 

ОТРЫВОК ИЗ ПОВЕСТИ «ЦВЕТЫ ПОЛЕВЫЕ»

     Иван, поцеловав двух спящих дочек, вышел из дома. Солнечное, просторное майское утро встретило его прохладой и песнями жаво­ронков. Невысокого роста, стройный, крепкого телосложения, он всегда пользовался уважением среди односельчан за свою рассудительность и грамотность, за свое трудолюбие и обязательность. Если Иван ска­зал, что сделает, то можешь не сомневаться - все исполнит. И сей­час, в разгар посевной, только и удавалось, что заскочить домой на несколько часов и снова в поле - уж такой жаркий период.

      Посередине деревни стояла огромная, в три охвата, ива, все­ми называемая просто ветлина. Трудно было сказать, сколько ей бы­ло лет. Потрескавшаяся, грубая, вся в глубоких расщелинах кора, напо­минала морщины очень старого человека. У основания же ствол был покрыт слоем лишайника и мха. Со всех сторон, на многие километры был виден этот природный гигант - гордость деревни Безымянки. На одной из толстых веток ветлины висел кусок рельса в который зво­нили подвешенным здесь же металлическим прутом, созывая бригаду на работу. Каждое утро проделывал эту процедуру бригадир и певу­чий звон рельса, как звон небольшого колокола летел над полями к Омшаре и Пару, к ближним деревням Чащеватке и Поплевино, до самого леса с названием Загон. К этому привычному, неиз­менному испокон веков месту сбора, направился Иван, еще издали заметив сидящих под ивой мужиков, дружно дымивших самосадом. 

       - Здорово, мужики, - поздоровался Иван, - как ночевалось?

       - Смеёшься что ли, бригадир. Не успеешь разуться, как снова обувайся. Какой сейчас сон? - пыхнув самокруткой, ответил Мишка Егорьев, посмотрев на Ивана красными от недосыпания глазами.

        - Это верно, Мишуня. Пока посевную не кончим – не до гулянок. Верунька то наверно исстрадалась вся? Гляди как бы Володька - пастух девку не уволок.

         - Я ему уволоку. Ноги живо повыдергиваю, да коровьи приставлю. Пускай тогда скачет и коня не надо - экономия, - под общий смех оскалился белозубой улыбкой красавец Мишка, откинув назад непокор­ный чуб русых волос.

         - Ладно, уж, экономист. Оставь Володькины ноги при нём. И так парень ни то ни сё, а тут ещё на копытах и вовсе на черта похож бу­дет,- улыбнулся Иван, - лучше скажи, Миша, когда свадьба то?

             - Думаю, к октябрьским сыграем. Ох, и повеселимся…

             - Это верно.

     Из-за крайней по правую сторону избы, показался дед Евеей, опираясь на кривую палку. Старый солдат и георгиевский кавалер по старости не работал, но каж­дое утро посещал место сбора бригады, справляясь о новостях, о посев­ной, о делах житейских. Дед был добр и чуточку наивен. И хотя все знали о его царской награде, полученной в первую мировую, никто о ней никогда не спрашивал. Сам же Евсей об этом «хвакте» награждения тоже помалкивал, но все же бережно хранил Георгиевский крест, завернутый в чистую тряпицу, на дне сундука. Зато о боевых действиях, «как немца лупили», расска­зывал с охотой, зачастую повторяя одно и тоже много раз.

             - Здоровы ль, голуби? - подошел дед Евсей.

             - Здравствуй, дедуня. Что сегодня тебя интересует? - спросил за всех Петр Ребров.

             - Вот, намедни, дочка приезжала ко мне с города и говорила, что стали часто прописывать в газетах про енту Германию, которую я лу­пил когда-то. Вот и интересуюсь я, никак етот самый немец их глав­ный, забыл, как кличут то яво, - наморщил дед и без того морщинистый лоб, потирая его грубой мозолистой, ладонью, - …так вот я и говорю, неужто они снова на нас войной полезут? Как, Иван, думаешь? Ты ведь финскую прошел, чай сержант, в мою службу – значит унтер-офицер и потому знать должён, - глянул дед на Ивана выцветшими, беле­сыми глазами.

             - Нет, дед. Не будет войны. Ещё два года назад с Германией до­кумент один подписан о том, чтоб не нападать друг на друга, - стара­ясь избегать неясных для деда слов, объяснил Иван.

      Вопрос, заданный дедом. Евсеем волновал всех, часто вызывая бурные споры. Редкие известия, докатываясь до Смоленской глубинки, гово­рили о том, что в Европе давно идет война. Волновали они и Ивана, одного из немногих среди окрестных деревень, уцелевшего на финской. Всё чаще, порой не давая покоя ночами, вспоминалось ему то время, когда он был призван в ряды РККА. Вспоминался Ленинград и курсы младше­го комсостава. Затем полк под Выборгом, затем... Дальше он помнил только грязь, слезы, кровь и смерть. Много крови и много смертей...

          - Бригадир, чего ждем то, чай все собрались без звону? - нару­шил Мишка тяжкие мысли Ивана,

           - Да председатель просил дождаться его. Сейчас будет.

           - Закуривай, мужики, - протянул Ребров кисет, снова усаживаясь под ветлиной. Натруженные крестьянские руки, с легкостью факира, при­вычно, но не торопясь сворачивали самокрутки. Здесь торопиться нельзя, перекур - не простое пускание дыма, а целый ритуал, требующий не то­ропливой последовательности.

      Миша махнул в даль рукой:

           - Гляди, кто-то, кажись, верхом едет.

От Полонова ручья к деревне приближался всадник.

            - Председатель торопится, ишь как шпорит.

      К дереву подъехал раскрасневшийся полноватый мужчина лет пятидеся­ти в полинялой солдатской гимнастерке, перетянутой ремнем.

            - Здравствуйте, товарищи. Здорово, бригадир, - протянул он ру­ку Ивану.

            - Здрасьте, Петр Иваныч. Вот, как просили, вас ждем.

            - Молодцы. Вся ваша бригада молодцы. На сегодняшний день по посевной - лучшие в районе. Если так дело пойдет, то глядишь через недельку и закончите.

      Гул одобрения раздался из-под ветлины.

            -Раньше закончим.

            - Правильно. Поднатужимся и закончим за четыре дня.

            - Еще бы, без передыху в поле.

            - Ничего, - продолжил председатель, - будет время, отдохнете. Толь­ко вот некоторые перестановки придется сделать, - взглянул он на поднявшихся колхозников, обступивших его полукругом.

            - Вот, - достал он из нагрудного кармана небольшой листок бу­маги и, повернувшись к Ивану, подал ему. - Бригадира вашего в воен­комат вызывают.

            - Как в военкомат?

            - Зачем?

            - Посевная же.

Снова загудели мужики, на сей раз неодобрительно. Председатель под­нял руку, требуя тишины.

          - Только что еду из военкомата. На какую-то трехмесячную переподготовку направляют тебя, Иван Савельевич. Уж, как не уговаривал я военкома оставить тебя, а он заладил свое «Не могу» и все тут. Вот такие дела-а-а, - вытер кепкой вспотевший лоб. - Ты, Иван, не расстраивайся. Всего-то три месяца. Егорьев, принимай бригаду. И смотри у меня, Мишка, чтоб не хуже было.

           - Не волнуйтесь, Петр Иванович, не подведем, - откинул Ми­ша со лба свой непокорный чуб.

            - А ты, Иван Савельевич, давай домой, собирайся.

     Тепло попрощавшись с бригадой, Иван не спеша направился к своему дому, Дом был почти на краю деревни, издали виднелась его высокая, крытая свежей щепой, крыша; и года нет как построил. Рядом стоял такой же крепкий и добротный дом отца.

     Грустно и тяжело было на душе. И хотя Иван гнал от себя нехорошее предчувствие, неимоверная тяжесть скользким ужом все же заползла в сердце, заставляя его то учащенно биться, то на ка­кие-то мгновения замирать при мысли о расставании с семьей: с его любимой Настенькой, дорогими дочурками Зиночкой и Люсень­кой. Он не заметил, как оказался у своей калитки. Только сейчас он вспомнил про врученную повестку, так и неся её в руке, ещё не читав. Устало, как будто перетаскал десятки центнеров семян, Иван присел на скамейку, раскрыв сложенный пополам листок: «Сержанту запаса Савелову И.С... 16 мая 1941 г.... к 12 часам… район­ный военный комиссариат...». «Значит завтра», - подумал Иван. «Не­чего раскисать. Эка невидаль - сборы. Ведь не в тюрьму же и не на войну. А три месяца - ерунда, считай в отпуск, на курорт съез­дил», - мысленно подбадривал себя Иван и уверенной, твердой поход­кой зашагал к крыльцу дома.

          - Папка пришел, - услышал Иван, едва переступив порог. И тут же увидел бегущую навстречу, шлепая по полу босыми ножками, пятилетнюю дочку Зиночку.

           - Не спишь, егоза?- подхватил он её на руки.

           - Не-а, - прижалась девочка к отцу. Её тельце, платьице, ещё не заплетенные в косичку волосики пахли детской нежностью, домаш­ним уютом, теплом, семьей, всем тем, что заставляет отцов быть еще более ласковым и нежным к своим детям.

           - А где сестричка?

            - Люся еще спит. Она у нас соня.

            - Ну-у-у, - улыбнулся отец, - она ведь еще маленькая.

            - Да-а, маленькая, а конфеты сладкие больше меня любит. Вот бабушка Катя дала мне две конфеты, - Зиночка показала два пальчи­ка, - и Люсе две, - из второго кулачка появились еще два пальчика, - так она их сразу в рот и съела. А я одну съела, а другую от нее за печку схоронила, так она её нашла и тоже съела. А я  её за это веником. Зачем она мою конфету сладкую съела? А ты мне купишь конфет? - прижалась девочка к отцу.

           - Куплю, обязательно куплю.

           - Ой, колючий, - замахала   Зиночка босыми ножками.

Только сейчас Иван вспомнил, что уже несколько дней не брился - все недосуг.  

           - Сейчас побреюсь, - нежно погладив по головке дочери, опустил ее на пол.

       За спиной скрипнула дверь и, оглянувшись, Иван увидел входящую в дом жену с полным подойником молока.

Иногда, глядя на жену, Иван спрашивал себя: «И что она во мне нашла? Ведь я - совсем обычный, а она…». Он вспомнил, как в день их свадьбы они ехали на пролетке венчаться в Писковскую цер­ковь. Тогда он задал ей тот же вопрос. А она улыбнулась, положила голову ему на плечо, и тихо ответила: «Обычный? И вовсе нет. А с лица мне воду не пить». Сколько к ней сваталось парней, а она выбрала его - совсем обычного. А она, она... И рождаются же такие кра­савицы; глянешь и не скажешь, что деревенская, чисто дворянка какая. Пра­вильные черты лица  узкий, с красивой горбинкой носик, тонкие и длинные пальцы красивых рук, которым впору с веером играть, а не ко­сой махать. Казалось, что русская природа, взяв от себя по капель­ке самого лучшего, собрала все воедино в одном человеке. Стройность - от русской берёзки, глаза - от чистого неба, волосы - от спелой пше­ницы, нежность - от майского ветерка, а доброту характера - может от зеленых полей и лугов, от шептуна-леса и веселых, озорных пере­лесков, от задумчивых, с плавным течением рек, от всего того родно­го и близкого русского раздолья, увидав которое нельзя не восхи­щаться. И не было в деревне мужчины, который бы не остановился при встрече и с восхищением не посмотрел бы ей в след. А если празд­ник, веселье какое, то так спляшет, что держись мужская братия; ни один до конца её пляски не выдерживал, падали в изнеможении. Ей же - хоть бы что, только смеётся белозубо. Запоют же песню и тут её родниково-чистый, нежный, бархатный голос особо выделяется из общего хора. А заведет песню одна - слезу вышибает у старух, да стариков. Уже шесть лет, как они женаты, а при виде её у Ивана за­хватывало дух, как при первой встрече. И родятся же такие...

            - Никак что забыл? - удивилась Настя, увидев Ивана в столь непривычное время.

            -Нет, Настенька, ничего не забыл, вот, - положил он на стол повестку.

            -Что это? -  вытирая руки о передник, подошла жена к столу.

            - На военные сборы должен завтра явиться. На три месяца.

            -Ох, - только и смогла сказать Настя, присев на лавку у сто­ла, не смея взять в руки листок бумаги, принесший в их дом очеред­ную разлуку. Слезы двумя большими горошинами скатились по её ще­кам, упав на сложенные, натруженные руки.

       - Ну, ну. Будет тебе, - обнял Иван жену. - Всего-то три месяца. Простые сборы. Чего расстраиваться?

        - Ох, Ванечка, - лишь всхлипнула Настя.

        - Будет, детей напугаешь. Затопи лучше баньку, а я к отцу.

         Незаметно теплый и солнечный майский день угас, уступив свое место вечерней прохладе. Далеко за, лесом садилось солнце. Издали, с другого конца деревни донеслось:

        «Цветочки мои, вы полевые,

         Любила я вас собирать.

          Подружки мои вы дорогие,

         Любила я с вами гулять.

 

         Послушайте, добрые люди,

         Что сделал злодей надо мной.

         Сорвал, как во поле цветочек,

         Сорвал и ногами стоптал…»

 

      Сильные и чистые, как ручей, женские голоса несли в деревню песню, возвращаясь после дойки коров. И эта песня, словно птица, взлета­ла к облакам, разносясь по округе и снова падала на землю, неволь­но заставляя идущего - остановиться, работающего - прекратить свое дело и слушать, слушать...   Сидели и слушали эту песню у открытого окна Иван, да Настя. Родители, родственники, соседи разошлись по домам, забрав с собой дочек - пусть побудут одни. Иван подошел к сундуку. Открыл крышку и стал аккуратно выкладывать из него одеж­ду. Наконец он нашел то, что искал. На дне сундука, сверкнув сержантскими треугольниками в красных петлицах, лежала его гимнастер­ка. Поверх гимнастерки лежал маленький сверточек. Бережно развя­зав узелок, Иван раскрыл его и в вечернем сумраке, на ладони, сереб­ристо сверкнула медаль «За боевые заслуги».

 

 

Администрация Смоленской области

Департамент Смоленской области по культуре и туризму

Культурное наследие земли Смоленской

 

 

 

НЭБ Национальная электронная библиотека

http://obd-memorial.ru

Праздники России

Журнал  для библиотекарей

Библиотекарь.Ру

Электронная библиотека

Библиотечная система

субъектов Российской Федерации

 

 Газета "Культура"

Изображение

Картинки по запросу нацпроект культура

Новый  сетевой  проект

РусРегионИнформ

Библиотека рекомендует

Сорокин Геннадий Геннадьевич

Афера для своих. – Москва: Эксмо, 2021. – 352 с. – (Детектив-Ностальгия)

Начало эпохи Новой России. В областном сибирском центре устанавливаются рыночные правила жизни – растет инфляция, закрываются предприятия, появляются крупные коммерческие фирмы. Одну из них, обманув родных, прибрал к рукам молодой бизнесмен Сергей Козодоев. Его мать, понимая, что сын повел игру на выживание, решает расправиться с ним. Она разрабатывает хитроумную комбинацию, а в качестве сообщника привлекает человека, который на первый взгляд меньше других подходит для такого коварного плана… Ностальгия по временам, уже успевшим стать историей.

Громов, Александр Николаевич

Крылья черепахи. – Москва: Эксмо, 2019. – 384 с.

Кто сказал, что человеческая жизнь — это высшая ценность? Кто сказал, что человек — хозяин Земли? Не придут ли однажды в наш «земной» дом истинные хозяева? Те, что не считают человеческую жизнь высшей ценностью — и способны в любую секунду сказать нам: «Подите вон!» Уйдем ли мы тогда? Возможно. Но — зачем крылья «черепахам», рожденным на Земле, накрепко связанным с ней?! Возможно, мы уйдем. А возможно — и нет!

Звягинцев, Александр Григорьевич

На веки вечные: роман-хроника Нюрнбергского процесса. – Москва: Эксмо, 2021. -544 с. – (Библиотека всемирной литературы)Нюрнбергский процесс – международный суд над бывшими руководителями гитлеровской Германии. Великая история сквозь невероятную жизнь ее героев – с любовным треугольником и шпионскими интригами.

В романе Александра Звягинцева – мастера остросюжетного жанра и серьезных разысканий эпохи – пожелтевшие документы истории оживают многообразными цветами эмоций и страстей человеческих.

Тамонников, Александр Александрович

В лесах под Вязьмой. – Москва: Эксмо, 2021. – 320 с. – (Фронтовая разведка 41-го. Боевая проза Тамонникова).

Красная Армия развивает свой успех после успешного контрудара под Москвой. Но уже под Вязьмой наступление наших войск захлебнулось. Армия генерал-лейтенанта Ефремова попала в окружение. Оказался в котле и взвод разведки лейтенанта Глеба Шубина. Разведчикам удается нащупать проход в плотном кольце противника. Но в последний момент немцы блокируют этот участок. Контрразведка обвиняет в провале прорыва Шубина. Лейтенанта ждет трибунал, от которого его могут спасти только непредвиденные обстоятельства…

Веркин, Эдуард

Остров Сахалин. – Молсква: Эксмо, 2019. – 480 с.

«Остров Сахалин» – это и парафраз Чехова, которого Эдуард Веркин трепетно чтит, и великолепный постапокалипсис, и отличный приключенческий роман, от которого невозможно оторваться, и нежная история любви, и грустная повесть об утраченной надежде. Книга не оставит равнодушными ни знатоков классической литературы, ни любителей Станислава Лема и братьев Стругацких. В ней есть приключения, экшн, непредсказуемые повороты сюжета, но есть и сложные футурологические конструкции, и философские рассуждения, и, разумеется, грустная, как и все настоящее, история подлинной любви.

Грачев, Василий  Иванович

         Дневники смоленского краеведа Василия Ивановича Грачёва / [составители : Л. Л. Степченков, Ю. Н. Шорин; редактор и авторская вступительная статья  Ю. Н. Шорин] ОГБУ «Редакция научно-популярного журнала „Край Смоленский”». – Смоленск : [Край Смоленский], 2019. - 368 с. - (Библиотека журнала «Край Смоленский»).

Публикуемые дневники известного смоленского историка-краеведа, музейного работника, педагога, журналиста В. И. Грачёва являются уникальным собранием сведений о Смоленске и его жителях с 1860-х и до начала 1930-х гг. С одной стороны, это подробнейшая хроника городской жизни, как царской, так и советской эпох, с другой, автобиография и вехи жизни самого В.И. Грачева, с третьей, это портрет большого промежутка времени в судьбах нашей страны, насыщенного важнейшими историческими событиями. 

Павлова, Аида

Не алё. – Москва: Эксмо, 2021. – 224 с.

Мама - самый близкий человек, который желает тебе добра и хочет, чтобы ты вышла замуж за дембеля, а не вот это вот всё.Кому интересна твоя независимость и осознанность? Твои поиски себя в мире, где гораздо проще быть проще?

Аида Павлова написала роман об отношениях матери и взрослой дочери, двух совершенно разных, даже - противоположных людей, которые, тем не менее, любят друг друга. Потому что любовь - это не только когда безусловно хорошо, но и когда проходишь через испытания. Вместе

Угольников, Игорь Станиславовоич

Подольские курсанты. – Москва: Эксмо, 2020. – 288 с.

Октябрь 1941 года. После прорыва немцами Западного и Брянского фронтов на участке обороны от Юхнова до Малоярославца в советской обороне образовалась брешь. До Москвы оставалось всего 200 километров практически не защищенного Варшавского шоссе. В этой опасной ситуации командование Красной армии было вынуждено поднять по тревоге курсантов Подольского артиллерийского и Подольского пехотного училищ и, сформировав из них сводный отряд численностью 3500 человек, бросить его на оборону Можайской линии в районе села Ильинское. Фашисты долго не могли поверить, что их непобедимую бронированную армаду сумели остановить необстрелянные "красные юнкера", к тому времени еще не успевшие получить свое первое офицерское звание…

Рубина, Дина

Русская канарейка: полное издание: роман. – Москва, Эксмо, 2020. – 960 с.

Две семьи с противоположных полюсов: шумная, музыкальная одесская и молчаливая, скрытная алма-атинская. Казалось бы, что общего может быть между ними? На протяжении века они связаны тонкой нитью птичьего рода, гениальным кенарём Желтухиным и его потомками. Русская канарейка, которая станет символом трилогии и объединит две семьи.

История нескольких поколений, к концу 20 века превращающаяся в горькие и сладкие воспоминания... «Русская канарейка» — это величественное произведение о любви и музыке в одном томе.

 

Наш канал на YouTube

Официальный интернет-портал правовой информации

В декабре пройдет Всероссийская акция-флешмоб «Новогодние Окна». В этот Новый год наши окна украсит не только мороз, но и яркие картинки! Декорирование окон – неотъемлемая часть новогоднего убранства и жилых домов, и офисов. Принять в акции участие может каждый. Оформите окна своих квартир, домов, офисов, школ красивыми рисунками, мишурой, гирляндами, новогодними игрушками, надписями или картинками. Главное, чтобы было красиво и по-новогоднему. Библиотеки Сычевского района присоединились к этой акции и украсили свои окна.

©Муниципальное казённое учреждение культуры «Сычёвская централизованная библиотечная система», 2024

Web-canape — создание сайтов и продвижение

Яндекс.Метрика

Главная | RSS лента

215280, Смоленская область, г. Сычевка, ул. Б. Пролетарская, д. 2
8 (48130) 4-11-81
libsych@rambler.ru