Предания Сычёвского края.

Характерной особенностью преданий на Смоленщине является то, что они – одни в большей мере, другие в меньшей – содержат в себе исторические приметы. Это вызвано особыми условиями, в которых оказался Смоленский край. Его история – это героическая история борьбы с иноземными захватчиками – с татарской ордой Батыя, с литовскими феодалами и польскими панами, с наполеоновскими полчищами, с коричневой чумой немецкого фашизма. Каждое из событий оставило на смоленских полях видимые и невидимые следы: до сих пор высятся многочисленные курганы, прочны ещё в памяти людей предания о бранных делах минувших лет.

         Топонимические предания распространены едва ли не больше других. Они, как правило, носят локальный характер, повествуют об образовании населённых пунктов, озёр, речек, урочищ. Но и среди них немало таких преданий, которые прямо или косвенно причастны событию, имеющему историческую окраску.

         Так, название города – Сычёвка – связывают с Екатериной II. На Сычёвской земле бытует предание, что Екатерина во время царствования любила всяческие увеселительные мероприятия, в особенности охоту. Она со своей свитой разъезжала по своим угодьям. Часто она останавливалась в селе Вознесенском на берегу реки Вазуза. Эти места были богаты дичью, рыбой. Но особенно произвело впечатление на императрицу обилие птиц -  сычей, водившихся в лесах близ этого села. И Екатерина II приказала заложить на этом месте по подобию Петербурга и назвать его Сычёвка.

         Из поколения в поколение передавались предания о кладах. В 1849 году учитель географии и истории Сычёвского уездного училища Андриан Извольский сообщал: «Здешние старожилы помнят нашествие Батура, т.е. Стефана Батыя, на здешние места. В Гжатском уезде близ деревни Шарапова, в имении князя Голицына, в 25 верстах от города, находится Шараповское озеро. О нём сохраняется предание, будто бы на дне оного, в земле, зарыты бочонки золота владетельными князьями во время нашествия Литвы. Уверенность жителей до того укоренилась, что князь Голицын велел собрать крестьян, выпустить из озера воду и рыть землю, сколько возможно. Но нашли одно пушечное граненое ядро».

         А вот предание, бытовавшее в 1854 году в селе Субботники, в котором присутствуют элементы художественного обобщения.

         « Это было за речкой Гжатью … жила баба, а у ней было два сына, один жил с нею, другой же – в Буй-городке и обои богатыри. Когда находила Литва,  а бабин сын Малой выпил четвёрку винца и крепко заснул, когда совсем надвигала литовская туча, то матка стала его будить и никак не добудилась. Тогда она горько заплакала, и слеза её упала ему на щеку. Тогда он вскочил и сказал ей: «Ой, матушка, ты сожгла меня». А она ему отвечала: «Ну, сынок, смотри-ка, вишь мы все погорели». Тогда он встал и увидел рать-силу великую, перескочил через речку и выхватил у двора дубовую верею, и пошёл с нею навстречу, и положил силы много. А как другой брат к нему подошёл, то они перекосили и сметы нет».

         Примечательное своим патриотическим пафосом это предание обнаруживает явную тенденцию к художественному обобщению. Слеза матери, разбудившей на битву своего сына, - мотив, имеющий глубокое эстетическое содержание, истоки которого в народном поэтическом творчестве.

         По времени своего происхождения предания о богатырях наиболее древние.

         Записано в 1854 году в селе Субботники от крестьян.

         Следы поисков клада:

« Верстах в двух от Сычёвки по Гжатской дороге находится сосна (в ста саженях от большой дороги), под которой, уверяют, есть клад. Чтобы найти его нужно заметить, где тени от солнца дают пересечение ветвей крестообразно на земле, и рыть в том месте. Земля около сосны изрыта кругом на различных расстояниях, смотря по тому, на какой высоте находится солнце и с какой стороны ложится тень. Самая сосна при основании ствола просверлена во многих местах, но стоит и зеленеет, а клад не даётся в руки. ( 1848 год Муромцев Д. «Этнографические сведения о крестьянах Сычёвского уезда Смоленской губернии).

         Народные поверья и былички также относятся к преданиям.

                            Месть колдуна.

Все верили, что в нашем селе живёт колдун. Но кто они – никто толком не знал. Но все боялись его.

         Была в селе казёнка на горке. Пошли в неё в праздник мой батя с братом. И сват Тимоха за ними увязался. Купили бутылку. Выпили. Батя заплатил. Сват говорит: «Давай ещё выпьем». Батя говорит, что хватит, мол выпили и довольно. А сват и говорит бате: «Пожалел на чекушечку, будешь теперь дрожать, вспомнишь бутылочку!» и ушёл. Батя с братом тоже пошли.

         Вот идут, и вдруг так светло стало, что глазам даже больно. Глянули на небо, а там летит короб огненный и прямо над ними. Они испугались – и бегом. А короб летит за ними. Батя опомнился: «Куда бежим, Костик? Мы же не в ту сторону!» Глянули – и вправду не туда забежали. А короб исчез.

         Нашли дорогу. Добрались до дома. Вот наступила ночь. Спать легли. Вдруг шорох сильный под окном. Глянули. Ой, матушки мои! Собака здоровущая, косматая, чёрная стоит под окном. Упёрлась передними лапами аж в стекло хохочет. Батя схватил палку и во двор. Крикнул брату, чтоб помог. Выскочил Костик. Побежали за собакой, а та через речку на другую сторону деревни и скрылась в подворотне у свата.

         Назавтра опять собака лапами на окно и не лает, а ревёт. Опять выскочили батя с братом. И опять не догнали. Тогда на всякий случай батя договорился с соседом Прохором – около его хаты собака бежала, когда её гнали, - что если ещё раз придётся бежать за собакой, чтобы он её палкой ударил.

         Так и случилось. Опять пришла собака и опять то же – лапами на окно. Батя и его брат схватили вилы и за ней. Побежала она, а дядя Прохор как стебанёт её палкой посередь спины, она аж зад потащила. Опять через реку и скрылась в подворотне у свата Тимохи.

         А на следующий день заболела спина у свата. Долго болел. Он колдуном, оказывается, был. Так и помер – не поправился.

(Записано в 1880 году в деревне Моховатка Сычёвского уезда).

Устное творчество.

Известный русский краевед, этнограф и фольклорист В.Н.Добровольский, собирая материал для своего этнографического сборника, в селе Дудкино познакомился и близко сошёлся с раскольниками. В одной из пояснительных заметок он говорит, что сами они не любят этого названия. В своих пословицах раскольники высмеивают тех, кто в угоде моде носит узенькие, жиденькие усы. Про таких говорят: «Борода обрита, табаком нос забит». Раскольницы вышивают для своих женихов пояса с такими, например, надписями: «Кто не один живёт на свете, имея милую в предмете, вдвоём и радость, и веселье, и легче нам терпеть беды …»

         Пословицы, обороты, бытовавшие на Смоленщине, были понятны в контексте деревенской жизни.

                                      Как бы кто у нас хороший?

         Как бы кто у нас хороший?

         Ой, люли, люли,

         Как бы кто у нас хороший?

         Наш Петрушка хорош,       

         Васильевич пригож.

         И где мы ужинали,     

         И где мы кушали,

         Он по двору ходит,

         Манерно наступает,

         Чеботов не ломает,

         Чулок не марает;

         На коня садится –

         Под ним конь бодрится;

         Он плёточкой машет –

         Под ним конь пляшет,

         Со двора съезжает –

         Народ расступает;

         По улице едет –

         Вся улица стогнет;

         По дороге едет –

         Дороженька пыльна;

         К полям подъезжает –

         Поля широчеют;

         К лугам подъезжает –

         Луга зеленеют;

         К рекам подъезжает –

         Реки разливают;

         К овсам подъезжает –

         Овсы высыпают;

         К садам подъезжает –

         Сады расцветают,

         И пташки распевают.

Записано в селе Хотьково Сычёвского уезда в 1903 году.

         Поэтическое народное творчество Сычёвского уезда представлено прежде всего народными песнями, особенно лирическими.

                   Чего ягодка сладка?

         Чего ягодка сладка?

         Земляничка хороша,

         От чего она сладка,

         Отчего она хороша?

         По пригорочкам росла,

         За кустиком расцвела,

         Против солнца зрела,

         Чего, невестушка, умна?

         По матушке разумна.

         Через батюшки терем

         Пролетал, ясен сокол.

         Обронил золот колокол.

         Позолочен и литой,

         По краешкам облитой,

         По середушке блестушки.

         Ко мне, младе, вестушки,

         Я по сенюшкам хожу,

         Я на улицу спешу

         В хоровод постоять,

         Женихов выбирать.

         Что по синим, по зелёным –

         Той не мой женишок;

         Что во белом балахоне –

         То на смерть не люблю;

         Что во плисовой  поддевке –

         Той мой женишок,

         Да Иванушка дружок.

Записана в селе Хотьково Сычёвского уезда в 1903 году.

                   Ты, мой сад, мой сад.

         Ты, мой сад, мой сад,

         Сад зелёненький, развесёленький,

         Зачем рано цветёшь, осыпаешься?

         Далече ль, милый мой, собираешься?

         В путь, в поход, во дороженьку?

         Со всеми, милый мой, распрощаешься,

         А со мною, с молодой, всё ругаешься.

         Не ругайся, не бранись,

         Скажи: милая, прощай!

         Там летела пава через сине море,

         Уронила пава с крыла пёрышко.

         Мне не жалко с крыла пёрышко.

         Мне не жалко мать, отца – жалко молодца.

         Приступила к молодцу служба царская.

         Служил год, служил два, служил три гола,

         На четвёртый год в побывку пришёл

         В побывку пришёл, свою прежнюю нашёл.

Записано в селе Бочарово в 1903 году.

                   Маменька родная, что во поле пыльно?

         - Маменька моя, что во поле пыльно?

         - Дитятко Пелагеюшка, кони разыгрались.

         - Маменька милая, чьи это кони?

         -Дитятка родная, Семёновы кони.

         - Маменька родная, по улице едут.

         - Дитя моё милое, не бойся, не выйду,

         Я ворот не отворю.

         - Маменька, на двор въезжают.

         - Дитятко, не бойся, я не выйду.

         - Маменька родная, в избу входят.

         - Дитятко, не бойся: я не выйду.

         - Маменька родная, в сани сажают.

         - С богом благословляю.

Записано в селе Хотьково Сычёвского уезда в 1894 году.

Обряды и обычаи.

Обряды и обычаи являются могущественным средством национального воспитания и сплочения народа в одно духовное целое, а так же средством связи живущих с предками. Особенно это касается обрядовых действий массовых, всенародных, часто повторяющихся, сопровождающих основные этапы жизни человека.

         В деревне Савики Сычёвского района помнят такие обряды и обычаи: а) родильная обрядность – после родов (7 дней) совершалось ритуальное мытьё в бане (в бане «смывали грехи»).

         Топили баню муж, свёкровь или повитуха. Эта последняя готовила и воду. В бане проводилось «размывание рук», т.е. умывание рук роженицы и повитухи из одного ковша с использованием одного и того же мыла и полотенца, которые затем дарила повитухе. По обычаю в воду для обмывания ребёнка высыпали хмель и овёс, чтобы новорождённый был красив, кудряв, великорост и богат. Когда мальчики приносили из бани домой, чтобы был сильным и красивым, клали на шубу мехом вверх, чтобы он был богатым. Родившей женщине до церковного очищения (через 40 дней после родов) запрещалось подходить к общему столу, трогать руками иконы. Во время обеда, в день крестин, дети подходят к дому родильницы с петухом, если новорождённый мальчик, или с курицей, если новорождённая девочка, и царапают до тех пор, пока им не дадут каши или кусок пирога.

б) Кумовство и кумовья.

- крестной не могла быть беременная: это могло привести к «порче»одного из детей- или окрещиваемого или  ожидаемого.

Считались нежелательными браки между детьми крестных и крестниками. Крестные  несут ответственность за воспитание крестников. В случае смерти своих родителей крестники нередко жили в семье крестных. В свою очередь  крестники сначала своей обязательностью оказывать помощь крестным в их домашних и полевых работах.

в) Предсвадебный период.

- С 10 лет девочкам поручали приготовление пищи и другие женские занятия по дому. В косу девушке вплеталась «крата» , красная или розовая ленточка – знак  того, что девушка признавалась взрослой и что ей давалась «девья жизнь» и «воля» . «Красоту» вплетали крестная мать в присутствии близких родственников , когда девушке исполняется 14-15 лет.

Девушки в церкви  ставили свечи перед иконой Божьей Матери или Николаем Угодником , просили их, чтобы им был послан «красивый и хороший жених».

К торговому дню в Сычёвку посылались «девушки в сопровождении родственников, сестер и братьев ; там они водят хороводы, особенно многочисленные в пятницу среди недели. Из этих девушек парни выбирают себе невест».

-Обычай «госьба». Девушку на выданье в лучших нарядах и с подарками направляли на Святки к родственникам в другую, более отдалённую деревню, на следующий праздник оттуда приезжала в «гость» девушка – невеста родственников.

г) предбрачные увеселения молодёжи – вечеринки и посиделки – эти две формы развлечений были наиболее признанными. Отношения между парнями и девушками, как правило, характеризовались сдержанностью, подчёркнутой взаимной вежливостью. Парни называли девушек по имени-отчеству.

Одним из важнейших увеселений молодёжи были хороводы. Хороводы чередовались с другими видами развлечений – играми, танцами.

Наиболее распространёнными были танцы – вальс, краковяк, яблочко, подиспань, коробочка и другие.

Известные игры – столбы, ремешки, колечко, флирт, рогачёвка.

Часто устраивались в деревнях качели.

д) Начальные этапы свадьбы.

         Когда парню исполняется 17-18 лет, родители подумывали о том, что в дом надо брать невестку. Выбрав невест, посылали сватов. Лучшими днями для сватовства считалась суббота и воскресенье. Сваха несла в кармане запертый замок, чтобы был благополучный результат сватовства. Переступив порог дома, сваты крестились, кланялись хозяевам. Сватов просили пройти и сесть. Сесть они должны были обязательно на «удельную скамью» (с правой стороны избы вдоль по матице), недалеко от порога. Начинались разговоры: «Пришли мы к вам за товаром. – Товар есть. Только одета не больно и постель не хороша. – Мы не постель берём. Нам невеста дорога».

         Если дело шло «по чину», сваты приглашались к столу, как правило, они привозили с собой водку. Хозяева ставили на стол закуску. Особенно для невесты щекотлив был вопрос о приданном. Она хорошо знает, что если невеста не нравится родителям жениха, то приданное они запрашивают большое – так уж повелось.

         Нередко были случаи, когда осматриваемая сторона прибегала к явному обману: в дом жениха приносили вещи, взятые на время у соседей. На сговоре договаривались о дне свадьбы, о том, сколько будет остей и кто, о расходах с каждой стороны. В семьях были заняты теперь приготовлением к свадьбе: варили пиво, гнали водку, пополняли припасы. Девушка теперь считалась сговоренка. Она должна была вести себя скромно, волосы заплетались в одну косу и носила платочек, т.е. простоволосость могла вызвать неурожай, падёж скота и прочие несчастья; простоволосость расценивалась в деревенском обществе как признак вольного поведения. Тотчас после сговора невеста начинала причитать, и её «вытьё» происходило до самого отъезда свадебного поезда к венцу.

         Опасаясь «сглазу», сговоренка старалась поменьше показываться на улице, соблюдала обереги. Важнейшей заботой сговоренки было приданное. К положенному сроку заканчивалось приготовлением «сундука».

е) предвенечные обряды.

         Важным событием предсвадебного периода для невесты было мытьё в бане – накануне девичника. Баню топили подруги невесты или её родители.

         Девичник – последний вечер в доме родителей, прощание с подругами. Празднично одетые приглашённые девушки и женщины совершали соответствующие обрядовые действия и исполняли принятые на таком вечере песни – в основном грустные. Водили хороводы под песни. Девичник продолжался далеко за полночь, и девушки нередко оставались ночевать у невесты. В доме жениха проводилась своя вечеринка – мальчишник.

ж) первый свадебный день.

Первый свадебный день насыщен обычаями и обрядами, связанными с выездом свадебного поезда в церковь и возвращением их неё в дом жениха.

         Своим чередом шли свадебные приготовления в доме невесты и жениха.

         Утром совершался обряд расчёсывания волос невесты – с расплетённой косой, с венком на голове она поедет под венец. Волосы чаще всего расчёсывали подруги невесты.

         Между тем за невестой прибывал свадебный поезд. Невеста согласно обычаю должна была крайне неприязненно отнестись к жениху, как к насильнику.

         Приехавших за невестой не сразу пускали в дом – требовался выкуп. Затем проводилось небольшое застолье для поезжан. Наступало время благословения брачующихся. Это делали родители невесты. Во многих деревнях был обычай, когда для благословения молодых ставили на шубу. После благословения все присутствующие выходили из избы и направлялись к свадебному поезду.

         В этот же день крёстные невесты везли в дом жениха приданное.

         В день венчания, по суеверным представлениям, весьма активно действовали враждебные силы. Вследствие чего важное значение придавалось оберегам. С целью предотвращения осложнений сваха или дружка первыми выходили из дома невесты и из саней, на которых поедут молодые, выбрасывали солому.

         Украшенный свадебный поезд – на упряжи лошадей цветы, яркие ленты, на дугах колокольчики, на оглоблях повозки, на которой ехал дружка, прикреплялось полотенце, подаренное невестой, - направлялись в церковь.

         По дороге к церкви, шедшей через окрестные деревни, поезд должен был останавливаться и откупаться водкой, если ему загораживали дорогу. Некоторые задерживали поезд и непременно требовали подковать лошадей.

         По прибытии к храму невесту порой заводили в церковную сторожку – там крёстная надевала на неё подвенечное платье и завязывала волосы в «пучок». Чтобы детей было поменьше, невеста, выйдя из церкви, перескакивала через ступеньки паперти.

Венчание совершилось. Молодую укрывали шалью, усаживали рядом с мужем, и поезд направлялся в дом свёкра и свекрови. Молодых обсыпали овсом, хмелем, монетами.

Молодых усаживали в красный угол. Начинался свадебный при.

Существовал обряд свадьбы «уходом». Вот как его описывал корреспондент «Смоленского вестника» в 1891 году:

Последняя неделя рождественского мясоеда перед Масленицей у нас называется «Хватучею неделей»; это название дано ей потому, что не успевшие сыграть свадьбы в течение предыдущих недель мясоеда, «хватают» поскорей невест и совершают свадьбы «уходом» (самокрутки). Такие свадьбы особенно распространены среди старообрядческого населения уезда в волостях Жёрновской, Писковской и Бехтеевской. Охочи до них ржевские поволжане-старообрядцы, да и в Сычёвке они не в диковинку. При этом нередко происходят курьёзные случаи. Так недавно один купец просватал свою дочь за сына такого же, как и он сам, богатого купца; устроили «запоины» и «рукобитье», невеста затем каталась по городу с наречённым женихом на тройках. Тем не менее, идти за того, за кого просватал тятенька, девушке не хотелось, ибо у неё давно уже имелся милый дружок, хотя и не угодный тятеньке вследствие меньшей экономической состоятельности. Об этом нежелании дочки идти за сосватанного ей жениха знал и «сам» почтенный тятенька, и потому со дня «рукобитья» приказал домашним «держать девку строго», её никуда не выпускали даже из комнаты одну: всюду за ней ходила старуха-родственница; а если девушка выезжала, то не иначе как вдвоём с суженным. Делалось это в предупреждение побега невесты и свершения свадьбы «уходом». Но несмотря на такую бдительность, малосостоятельному купцу всё же досталась любившая его красна девица. И вот как это произошло. В одно утро является к невестиному тятеньке кучер малосостоятельного купца с лошадью в сбруе, но без маней и говорит: «Мирон Сидорович! Кланяется вам мой хозяин и просит одолжить водовозку по воду съездить – у нас кадушка рассыпалась».

Мирон Сидорович, ничего не подозревая, разрешает взять водовозку. Кучер ввёл лошадь во двор и стал запрягать, а в это время невеста выскочила из своей комнаты «на минутку» в одном платьице, платочке и башмачках, да так и уселась в поместительную кадушку. Кучер преспокойно накрыл невесту брезентом, которым накрывали обычно кадушку, чтоб не расплескалась вода, и преспокойно выехал шажком со двора; у ворот он даже раскланялся с самим главою дома и поблагодарил его.

А через час после этого в одной из церквей невесту уже перевенчали с милым, и оплошавшему тятеньке пришлось на другой день примириться со свершившимся фактом и заплатить одураченному жениху «за опороченье» его.

На «хватучей» неделе у нас свершилось несколько свадеб «уходом». В одном случае подобный вышеприведённому тятенька просватал дочку за сына управляющего имением, и также против воли девушки. Невеста уже ездила в гости жениху, каталась с ним, получала свадебные подарки, а затем ночью вынесла всё своё «добро», приготовленное ей приданое, и обвенчалась в селе с другим, милым сердцу.

В другом случае дочь богатого писковского крестьянина ушла с женихом с городского базара на глазах отца, а так как за парочкою погнались, то молодые люди, сбив ловко со следа погоню, поспешили на железную дорогу и с поездом укатили в Москву и там «обкрутились».

Свадебные обряды и песни крестьян Сычевского уезда Смоленской губернии

  Когда крестьянину-парню минет 18 лет, то обыкновенно стараются его женить, чтобы увеличить семейство работницею. Кроме этой практической цели, разумеется, могут быть в виду и другие. По этой же причине девушек, особенно в небольших семействах, стараются удерживать долее в дому.

Когда имеют в виду невесту, то отец жениха выбирает из родных или соседей свата и посылает в дом к невесте сватать. Сват приходит в дом к невесте и, переступив через порог, помолясь Богу и поклоняясь, говорит : «у вас есть товар, у нас есть купец, я пришел к вам посватать». Если родители не намерены отвечать на предложение, то говорят, что «наша княгиня (т.е. невеста) молода, у неё нет приданого, нынче мы отдавать погодим», или что-нибудь в том же смысле ; если же согласны, то говорят, что они рады такому купцу, и выражают свое согласие. Тогда улаживается дело, договариваются, когда быть богомолью. В назначенный день отец с сватом дерут вина, пряников, масла, отправляются к невесте на запой, т.е. на рукобитье, зажигают свечу перед образом, молятся Богу и потом садятся за стол и пьют. Невеста в это время удаляется в чулан, плачет, подружки её утешают, а сват встает из-за стола, идет к ней и дает пряник и мыло, приговаривая : «вот тебе, невестушка, Фома Михеич (т.е. жених) прислал гостинца : пряник да мыльца; мойся, под злат венец собирайся». На запое обе стороны соглашаются и назначают день свадьбы.
Перед свадьбой у невесты бывают вечерины, на которыя собираются все её родные. Отец жениха опять привозит вина и восковую свечу; вино ставит на стол, а свечу отдает отцу невесты : этот берет ее и вместе со своею свечею ставит перед образом, приговаривая : «дай Бог, чтобы наши молодыя детища так дружно жили и друг друга любили!». После этого садятся за стол; приезжий сват берет рюмку, наливает вином и подает домашнему свату с словами : «соверши, Господи, что задумали да загадали», и потом подносит гостям вино, по старшинству их. Круговая рюмка ходит до тех пор, покуда выйдет все привезенное вино, кроме одного полуштофа, приговленнаго для невесты и ея подруг. Этот полуштоф отдается сватье с невестиной стороны и она относит его в чулан и угощает подруг невесты. Остальное вино отдает она невесте, берет ее за руку и выводит на-показ свату. Сват, пристав из-за стола, подает ей стакан, и невеста, наполнив его вином, отдает обратно; сват выпивает и в опорожненный стакан кладет деньги для невесты. После этого невеста переходит к другим гостям и таким образом перепотчивает всю застолицу. Подруги ея в это время поют подблюдныя песни, и если кто кладет мало денег в стакан, то ему поют насмешливую, дурную песню. Выпивши вино, невеста принимается плакать и выть, приговаривая на особенный, заунывный лад : «последнюю, родимый батюшка, у тебя ноченьку ночую, последнюю, родима матушка, ночую, верно не мила стала, что в чужие люди отдаете», и проч. Сват выходит из-за стола и подает ей пряник, с словами : «Вот тебе, Фома Михеич прислал подарочек; не плачь, не печалься, а под злат венец собирайся». Этим кончается вечеринка и гости расходятся.
На следующий затем день едут в церковь к венцу, жених с сватом и роднею своею из своего дома, а невеста с сватьей и родными из своего. В храме сваты сводят их вместе и становят у налоя, на постланное полотенце. Жених и невеста при этом стараются, переходя на полотенце, наступить один другому на ногу, потому что, по поверью, кто наступит на другого, тот будет иметь верх в супружеской жизни. По совершении церковного обряда весь поезд отправляется в дом к невесте для ея повиванья. Этот обряд состоит в том, что сватьи у молодой заплетают косы, надевают на нее повойник и кокошник и покрывают белым платком. Платок этот, впрочем, уже бывает на невесте во время бракосочетания. Тут же, на повивании, роспивается несколько полуштофов вина, и потом молодые, сидя вместе, едут в женихов дом. Поезд состоит из нескольких саней или телег, запряженных парами или тройками, с бубенчиками и колокольчиками. Сват везет с собой несколько полуштофов вина, которые имеют следующее назначение : в деревнях, через которыя едет свадебный поезд, обыкновенно для шутки заваливают дорогу жердями, хворостом, чем попало и останавливают таким – образом молодых; тогда сват подает проказникам вина и просит очистить дорогу. Иногда бросают на дорогу мертвых петухов, собак и т.п. : это к порче, к худу, к несчастью молодых. В таких случаях обыкновенно прибегают к помощи колдунов и колдуний или приглашают их в число поезжан, чтобы они отвратили всякую порчу и беду. Колдун на свадьбе важное лицо : он сидит в переднем углу, чванится, делает разные таинственные движения …..
Когда поезд приблизится к воротам женихова дома, то стучатся в ворота и просят ночлега. Отец женихов выходит из избы и говорит : «что за люди стучатся? Верно бродяги, недобрые люди?». Сват отвечает : «нет, мы добрые люди, везем вам товар, Ульян Антоныч». После этого отец отворяет ворота, мать выносит образ, хлеб-соль и благословляет молодых, которые берут хлеб и соль, целуют образ и кланяются родителям в ноги. Когда они входят в избу, их обсыпают хмелем и сажают на баранью овчину, и это в знак того, чтобы им жить богато и весело. Поезжане садятся за приготовленный стол, на котором поставлено угощенье, и начинается пирушка. По окончании пира сваты отводят молодых спать.
На следующее утро сваты будят молодых; сват подает умываться молодцу, а сватья – молодой. Молодая берет свою приданную рубашку и подает молодому. который ее надевает.
На другой или на третий затем день съезжаются к молодым на оладьи, испеченныя молодой женой. Это последний свадебный пир. Он справляется таким образом: молодая выносит оладьи в чашке или черепке, подносит свекру, свекрови и потом всем гостям; после того наливает в стакан вина и также потчует всех по порядку. При этом иные, откушав по стакану, говорят, что горько, что надо подсластить, и молодые должны целоваться. После этого мать жениха выносит пирог и останавливается в дверях, чтобы показать, что пирог велик, что будто не проходит в двери. Сват выскакивает из-за стола с кнутом, грозится постегать проказницу; но она не поддается угрозам и все уверяет, что пирог нейдет. Сват тогда бросает кнут, берет топор и стучит в притолку, как будто хочет ее вырубить. Тогда пирог вносится в горницу, становится на стол, разрезывается (рушится) по числу гостей и раздается. За пирогом подают свату и сватье, в глиняной черепне, кашу : съев кашу сват берет черепню и бросает на печку, приговаривая : «сколько черепков, столько б у молодых было деток». Надо заметить, что на свадьбу собирается много незваных гостей, любопытных, особенно детей, которые помещаются на печке, на полатях и по углам избы. При разбитьи черепни все ребятишки выскакивают на середину избы и начинают тормошить и щипать молодую, натаскивают в избу соломы, грязи, хворосту и всякой дряни. Молодая суетится, подбирает, выносит вон, а мальчишки наносят все больше и больше сору. Тогда молодая обращается к свекру и просит помощи. Свекор выгоняет мальчишек из избы. Это шуточное обыкновение, может быть, означает хлопоты и труды, связанные с воспитанием детей, которых сулит сват, разбивая черепок. После этого молодая берет полуштоф вина, наливает в стакан и на полотенце подает свекру ; этот выпивает вино, утирается полотенцем и говорит : «дай Бог, чтоб у тебя невестушка (или молодка), были так чисты и белы детки, как это полотенце». Такими полотенцами молодая наделяет всех близких родных, и пир кончается.

Песни, которые поются на вечеринах у невесты
1.
Из-за лесу солнышко возъигрывало,
Из-за лесу красное возъигрывало.
Иванушка по двору похаживает,
Своего добраго коня заседлывает.
Выходила матушка выспрашивати,
Выходила родимая выспрашивати :
«Куда мое дитятко собирается?
Куда мое милое собирается?»
- Собираюсь я, матушка, во чисто поле,
Собираюсь я, родимая, во чисто поле;
Не ссочил я рыбинку в лесу на дереве –
Сочил я красну девицу во терем. –
Сборы, сборы, сборушки (2),
Сборы у Авдотьюшки (2),
Сборы у Ивановны (2).
Собрала Авдотьюшка всех подруг,
Собрала Ивановна всех подруг,
Созвала Авдотьюшка всех вокруг,
Созвала Ивановна всех вокруг,
А сама садится выше всех, 
Наклонила голову пониже всех,
Задумала думушку больше всех.
Никто тебе, Авдотьюшка, никто виноват,
Никто тебе, Ивановна, никто виноват :
Сама ж ты Иванушка полюбила,
На меду калачи месила,
Своего Иванушку кормила.

2.
Да смонщица Авдотьюшка,
Да смонщица Ивановна,
Смонула Авдотьюшка,
Да смонула Ивановна,
Смонула всех подруг,
Всех подруг, всех подруженок, (2)
Да всех красных девушек. (2)
Говорила : замуж не пойду,
Не пойду, не подумаю,
А после и вздумала.
Вы, сестрицы, подруженьки,
Посудите, пожалоста,
Не сама ж я замуж иду,
Не своей же я охотою :
Отдает родной батюшка,
Приговорщица матушка.
Приходил к нам сводатый сват
Под заднее окошечко,
Под хрустальну булоночку –
У него глаза масляные,
Словечки ласковыя –
Сговорил, да сбил моего батюшку,
Улестил родну матушку.

3.
Ох ты ель, моя, елушечка,
Да ти все твои сучьица,
Да ти все твои ветвица?
Да все мои сучьица,
Нет самой макушечки
Да самой верхушечки.
Да ты, моя Авдотьюшка,
Да ты, моя Ивановна :
Да все ль у тебя гостики,
Да все ль у тебя собраны?
Одного гостика любимаго – 
Нет батюшки родимаго.

4.
С правой руки перстень спадывает,
С правой золотенький спадывает;
Иван у Авдотьюшки спрашивает :
Скажи, друг Авдотьюшка,
Кто ти в роду мил?
А мне мил-милешенек
Батюшка родной.
Не правда, Авдотьюшка,
Не речь говоришь,
Не правда, Ивановна (2),
Не речь говоришь, -
Свое сердце тешишь,
А мое гневишь.
С правой руки перстень спадывает,
С правой золотенький спадывает;
Иван у Авдотьюшки спрашивает :
Скажи, друг Авдотьюшка,
Кто ти в роду мил?
А мне мила-милешенька
Матушка родная.
Не правда, Авдотьюшка,
Не речь говоришь,
Не правда, Ивановна (2),
Не речь говоришь, -
Свое сердце тешишь,
А мое гневишь.
Иван у Авдотьюшки спрашивает :
Скажи, друг Авдотьюшка,
Кто ти в роду мил?
А мне мил-милешенек
Иванушка друг.
Вот правда, Авдотьюшка (2),
Вот речь говоришь (2), -
Мое сердце тешишь (2),
А свое гневишь (2).

5.
На горе стоит ёлечка,
Под горой сосеночка;
У сосенки стоит светлица,
Во светлице беседушка;
Во беседе сидит девица
Да Авдотья Ивановна.
Приходил к ней батюшка,
Он звал с собой домой :
Ты пойдем со мной домой.
Я нейду, я не думаю идти :
Реки глубоки – переходов нет,
Нет ни мосту, ни кладочки,
Нет ни тонкой жердочки.
На горе стоит ёлечка,
Под горой сосеночка;
У сосенки стоит светлица,
Во светлице беседушка;
Во беседе сидит девица
Да Авдотья Ивановна.
Приходит к ней Иванушка.
Он зовет с собой домой :
Ты пойдем, Авдотьюшка,
Ты пойдем, Ивановна.
Я пойду, я подумаю идти :
Реки мелки и переходы есть,
Есть и мост, есть и кладочки,
Есть и тонки жердочки.

6.
Сажали девушки ярый хмель;
Оне садили, приговаривали :
Вейся, хмель, по тычинке вверх, -
По той тычинке серебряной.
Ехали бояре из Новагорода,
Увидали девицу в высоком тереме.
Девица, умница, как тебя зовут?
Бог породил меня девице,
Поп дал имя Авдотьюшка.
Девица, Авдотьюшка, бояре идут!
Я этих бояр и сама не боюсь;
Пойду я в горницу – в платье уберусь;
Выйду я на улицу – всем поклонюсь, -
Одному Иванушке ниже всех, 
А за то пониже, что он лучше всех :
Белый, румяный,
Молодой, удалый,
Чист и речист,
По крестьянскому убран.

Песни у жениха накануне свадьбы

По садику, садику,
По зелену винограднику –
Там ходил, гулял молодец,
Свет Иван да Иванович;
Он чесал кудри русыя,
Он, чесавши, приговаривал :
Прилегайте, кудри русыя,
На моей буйной головушке,
К моему лицу белому,
К моему лицу румяному.
Привыкай душа, Авдотьюшка,
Привыкай, душа Ивановна,
К моему ли уму-разуму,
Ко нраву молодецкому.
Привыкать мне, красной девице,
Привыкать мне не хотелося, - 
За досаду показалося,
За досаду за великою;
Спеси, гордости убавите,
Ума-разума прибавите.
Иванова матушка 
В воскресеньеце породила
В воскресенскую заутреню,
Породившее возлелеяла,
Возлелеявши, учила :
Ты, дитя ль, мое дитятко,
Да ты ль, дитя мое милое,
Ты поедешь жениться,
Ты уедешь на тесен двор, -
Не пускай коня по двору :
Ты отдай коня конюху,
Молодому конюшнечку;
Ты взойдешь в горницу,
Ты взойдешь в новую, 
Ты скорей тестю кланяйся.

Песня у жениха, когда придут от венца

Вскочило солнце в оконце,
Светил месяц с зарею;
Сидит Иван с женою,
С Авдотьюшкой душою.

Песня у жениха, на другой день, во время княжева стола

Во лугах, во зеленых во лугах (2)
Стелется ивьеца, -
Во лугах трава шелковая.
Там ходил, гулял Иван с своей женой,
С Авдотьюшкой, душой;
Целует, милует Иван свою женушку.
Друг, моя женушка, Авдотья Ивановна!
Породи мне сына, что яснаго сокола.
Во лугах, во зеленых во лугах (2)
Стелется ивьеца, -
Во лугах травка зеленая.
Там ходил, гулял Иван с своей женой,
С Авдотьюшкой, душой;
Целует, милует Иван свою женушку.
Друг, моя женушка, Авдотья Ивановна!
Породи мне дочку, что белу лебедку.
Сын будет грамотей,
Дочка шолком шить;
Сына женим с корабля,
Дочку отдадим с терема;
Сын будет перемена,
Дочка – перепутье.

Г.Геннади
Д. Чл. Общ.
Сычевка, Смоленской губернии.
1851 г. Сентябрь.

Источник в библиотеке