Первые сведения о старообрядцах на Смоленщине относятся к середине XVIII века. Однако утверждать, что старообрядчество в середине - второй половине XVIII века на территории Смоленской губернии получило широкое развитие нельзя. Лишь в начале XIX века старообрядцы активизировали свою деятельность на территории губернии. Первоначально была отмечена деятельность двух направлений в старообрядчестве — беспоповщины, поповщины. Беспоповщина была представлена федосеевским толком (бракоборцы), старопоморцами, мельхиседеками («селезни») и нетовцами (спасовский толк). В рамках поповщины действовали беглопоповцы. После 1861 года среди старообрядцев-поповцев стали распространяться идеи австрийского толка (белокриницкая иерархия).

По сведениям уездных духовных правлений в начале XVIII века старообрядцы обосновались в четырех уездах Смоленской губернии - Бельском, Гжатском, Сычевском и Юхновском. В дальнейшем, к началу XX века старообрядцы разных толков и направлений, и различной численности, появились в Вяземском, Дорогобужском и Рославльском уездах губернии. Численный состав смоленских старообрядцев всех направлений динамично изменялся, постоянно увеличиваясь, начиная с первой половины XIX века до начала XX века, рос. В 1897 году количество старообрядцев всех толков и направлений в губернии увеличилось до 20728 человек.

На территории Смоленской губернии в XVIII - начале XX веков действовало несколько сектантских направлений - христовщина (хлысты), лубковщина, скопчество, духоборчество, молоканство, иоаннитство.

Нормы российского законодательства XIX - начала XX вв. устанавливали различные ограничения в правах последователей перечисленных сект. Представителей одних сект государственная власть неоднократно высылала поэтапно с территории на территорию большими группами (колониями) с тем, чтобы остановить разрастание сект. Это относилось, например, к сектам духоборцев и молокан. Представителей других сект государственная власть высылала по одиночке, например, представителей секты скопцов.

В отношении изуверских сект государственная власть устанавливала ссылки в Сибирь и полицейский надзор.

По данным 1897г. в Смоленской губернии староверы составляли 1,47%.
Из «Списка всем местностям Сычевского уезда, где живут раскольники какого бы то ни было толка» (Вяземский филиал ГАСО (ф.81, оп. 1, св. 3, д. 105, год 1864.):
«…В Бехтеевской волости находится четыре молельни: …четвертая раскольников беспоповщинской секты при деревне Липки Большой (35 мужчин и 42 женщин)».
Старообрядцы – приверженцы богослужебных традиций, сложившихся на Руси и в Русской Церкви на основе старинных греческих образцов до церковной реформы патриарха Никона.
Патриарх Московский и всея Руси Никон (Никита Минов) при поддержке царя Алексея Михайловича Романова провёл церковную реформу по приведению традиций и обрядов богослужения в Русской Церкви в соответствие с традициями и обрядами богослужения Греко-Константинопольской Церкви: заимствования патриарха Никона производились из новогреческих и униатских источников, которые отличались от традиций Церкви на Руси.
Расхождения появились не в Русской Церкви, а в Греко-Константинопольской в связи с изменениями социально-политическими и религиозными в самой Византии (завоевание турками, усиление в Европе влияния Ватикана и др.).
Царь и патриарх провели реформу, которая способствовала укреплению самодержавия внутри страны и в геополитике – влиянию Русского централизованного государства как Третьего Рима, приемника второго Рима – погибшей Византии.
Большинство священников и храмов вынуждены были перейти на позиции реформы Никона, так как сразу началось жёсткое преследование тех, кто не подчинился реформе.
За реформу и жестокие гонения на сторонников старой веры, старой обрядности, старых традиций Русской Церкви патриарх Никон среди старообрядцев получил прозвище «Никон-Антихрист» (они считали, что реформа Никона окончательно признанная в 1666 году – от Антихриста, т.к. обозначение этого года содержит три шестёрки – знак Антихриста).
Русское общество разделилось по вопросам веры и церкви: приверженцы старины были во всех его слоях. Часто противление царско-никоновской реформе принимало формы социальной борьбы: крестьянских, стрелецких бунтов, восстаний, войн. Екатерина II 15.09.1763г. пишет в своих размышлениях «О Старообрядчестве»: «Никон – личность, возбуждающая во мне отвращение… Никон внёс смуту и разделения в отечественную мирную до него и целостно единую церковь…».
Патриарх Никон впервые озвучил нововведения на Церковном Соборе 1654 года (от Смоленской епархии присутствовали 3 представителя), а решения Соборов 1666 и 1667гг. окончательно закрепили реформаторские изменения.
Беспоповцы– самое непримиримое течение старообрядчества, не признающее никакие изменений в вопросах веры и церкви, не шедшее ни на какие-либо компромиссы.«Беспоповцы» даже к другим течениям старообрядчества относились враждебно.
Когда произошла естественная убыль священников дониконовского поставления, т.е. попы, имевшие священство старой церкви, вымерли,новых попов с их новым священством старообрядцы не приняли, а стали сами отправлять богослужбы и обряды по старым обычаям, для чего в общине выделялись специальные люди – наставники. Без попов действовала община старообрядцев, отсюда их название – «беспоповцы». Наставники беспоповцев – духовные отцы – миряне: мужчины и женщины, избранные из членов общины и благословленные на служение согласием наставников 2-х других общин и главным наставником беспоповцев.
Окончательно Беспоповствоофициально оформилось как течение в 90-х годах XVII века: Беспоповское учение провозгласили Новгородские соборы старообрядчества 1692 и 1694 годов.Функции высшей власти в беспоповской среде в XVIII-XIX вв. принадлежали Соборам крупнейших общин, после 1905 г. – Всероссийским съездам и соборам.
Строить храмы старообрядцам запретили, они устраивали в своих домах молитвенные дома. Официально строительство молитвенных старообрядческих домов разрешил Николай II 17 апреля 1905г. Указом «Об укреплении начал веротерпимости». Позднее редко, но разрешали строить старообрядческие храмы.
«Беспоповцы» осуждают «замирщение», т.е. слишком тесные контакты с внешним миром, и «замир-щенный» старообрядец до совместной церковной молитвы должен «положить начал» (прочитать молитвы).
«Беспоповцы» делятся на разные согласия-течения.
«Беспоповцы-федосеевцы» – объединенные неприятием молитвы за государя (отрицали «царское богомолие», т.к. реформу патриарха «Никона-Антихриста» поддержал царь) и непризнанием допустимости новоженческих браков («новожены» – венчавшиеся беспоповцы), т.к. церковно-никоновский брак был признан «порочным». Беспоповцы-федосеевцы вступали в брак без венчания, по взаимному согласию, выраженному в словесной форме при свидетелях и закрепленному благословением родителей.
В конце XIX века каждый год в «Смоленских епархиальных ведомостях» печатался отчет по расколу в Смоленской епархии, где указывались населенные пункты каждого уезда, которые были подвержены расколу. Регулярно составлялись списки старообрядцев по деревням волостными старшинами на имя уездного исправника в 2-х экз.

Именной указ Николая II от 17 октября 1906 года предписывал не только порядок образования старообрядческих, но и сектантских общин, прав и обязанностей сектантов. Государство дозволяло сектантам свободно создавать общины. При этом государственная власть запрещала деятельность сект изуверных учений.

Современное старообрядчество представляет собой прямое продолжение духовных традиций древнерусской православной церкви; оно без изменений сохраняет православное вероучение, церковные чинопоследования и христианские обычаи, накопленные за первые 7 веков русской церковной истории — со времени Крещения Руси при князе Владимире (988) до времени церковной реформы середины XVII в.

Жители в Смоленской губернии по переписи 1897 г., в т.ч. православные, раскольники, католики, лютеране, евреи; магометане. Раскольники живут преимущественно в уу. Сычевском и Гжатском. (Энциклопедия Брокгауза и Эфрона, 1905 г.)

Известно, что старообрядцы проживали в районе Сычевки еще в XVIII в. Жили они там испокон, либо откуда-то пришли - неизвестно. В период гонений строительство храмов старообрядцам было запрещено. Существовали лишь единичные храмы, каждый из которых строился по особому разрешению.

Карта Сычёвского уезда с указанием мест расселения старообрядцев 1782г

В Вяземском филиале Смоленского Государственного архива хранится прошение старообрядческой общины Сычевского у. на разрешение строительства старообрядческой церкви, датированное 1807 годом (Ф.83 оп.1 д.83).

"По прошению общины старообрядцев о строительстве старообрядческой церкви"

Указ его императорскаго величества самодержца всероссийскаго, из Смоленской духовной консистории, в сычевское духовное Правление. В указе его императорскаго величества из Святейшаго Правительствующего Синода, и Его преосвященству преосвщеннейшему Серафиму, епископу Смоленскому и Дорогобужскому и кавалеру, Минувшаго марта 18 дня присланном написано. По указу его императорскаго величества, Святейший Правительствующий Синод Слушали дело, начавшееся в оном Прошлаго 1803 года Сентября 18-го дна, по поводу прозбы, присланной по почте из города Сычевок, по доверенности тамошних купцов и мещан Старообрядцов, от Мещанина Никиты Лугнина, о дозволении им построить во оном городе Старообрядческую Церковь, и иметь при ней Свещенника с причтом для отправления Священнослужения и треб по старопечатным книгам и обряду. По чему было Предписано Сентября 28 дня тогожъ 1803 года Покойному Преосвященному Смоленскому Дмитрию, дабы он, по учинении обстоятельнаго изследования: 1-е давно ли означенные просители состоят в старообрядчестве, и не в новее ли в оное совратились? И 2-е Не произойдет ли от сего дозволения оскудение другим приходским церквам? Представил оное в Святейший синод с своим мнением, и с приложением имянных списков всем Старообрядцам желающим иметь ту церковь за собственноручным их подписанием. Во исполнение чего минувшаго декабря 20 дня донесено его Преосвещенством, что из произведеннаго, сычевским духовным Правлением, вместе с членом тамошней городовой ратуши, Следствия, Оказалось: 1-е что = 
Старообрядцев, желающих иметь Сию церковь, как в представленном от поверенного их Хренова имянном списке показано, находится токмо двадцать три двора, в них душ мужеска пола шестьдесят две, женска семьдесят семь, щитая в том числе и детей, даже и таких, кои находятся еще в младенческом возрасте. Но как пять мужчин и семь женщин, при следствии по сему делу, объявили себя исповедующими православную веру и недававшими никогда своего согласия поверенному на внесение их в список старообрядцев. То за исключением сих остается токмо пятьдесят семь мужеского и семьдесят женскаго пола душ. --

Старообрядцы суть секты поповщины, и находятся в ней с разных времен: десять мужчин и три женщины вступили в нее, по показаниям их, уже давно, но с которого имянно году, не означено; восемь мужескаго и шесть женскаго пола человек содержат се с 1797 и 1799-го годов; иные объявили об отпадении своем от православия пять, двадцать, десять, шасть, пять и три года, таковых старообрядцев семь мущин и пять женщин; две женщины вступили в означенную секту с выхода их в замужество, но времени сему не показано; две же вовлечены в оную свекром и мужем, напротив же того одна старообрядка по выходе своем замуж, присоединилась к православной вере. 2-е, Соборной Вознесенской церкви священнослужители объявили, что если дозволено будет старообрядцам выстроить свою церковь, то по причине со дня на день распространяющегося старообрядческаго заблуждения и появляющейся уже наклонности многих города Сычевок жителей к отпадению от православия, могут они церковнослужители потерпеть нужду в своем содержании, и притти от того в совершенную бедность. В дополнение чего мещане и купцы означенного города письменно показали: что они на отделение старообрядцам для построения им церкви, для устроения кладбища и для продовольствия будущих священно и церковнослужителей тридцать шести десятин земли не согласны. По справке же в Смоленской консистории оказалось: города Сычевок Соборная Вознесения церковь есть четыреприходная; дворов при ней как в городе, так и в уезде, за исключением духовных, находится пятьсок восемьдесят один двор, в них душ мужескаго три тысячи девяносто четыре, женскаго пола три тысячи триста шестьдесят, щитая и вышеозначенных старообрядцев: послину они числятся при оном  приходе. --
По соображении всех обстоятельств сего дела его Преосвященство представил следующее мнение: Как ИМЯННЫМИ ВЫСОЧАЙШИМИ Указами 1798 марта 12-го и 1800-го годов октября 27 числа, 5-м пунктом, позволено присоединяться к Старообрядческой церкви хотя и другим незаписанным, но издавна только удалившимся от православныя Грекороссийсия церкви, и никогда дотоль в православную церковь не ходившим, таинств ея не принимавшим; а в церкви православной досель бывших никак до такого присоединения не допускать --

По сему же произведенному следствию из допросов самих просителей оказалось что некоторые, с которых годов в старообрядчестве состоят, не значится, а прочие с 1797-го и 1799-го годов. Другие лет двадцать, десять, шесть, пять и три года, некоторыя женщины с выхода в замужество, а сколько лет, неизвестно, одна женщина напротив того с выхода в замужество содержит веру грекороссийскую, а старообрядчество оставила; некоторые научены от родителей сему старообрядчеству, другие сами собою, а две женщины содержат старообрядчество не сами собою, а по принуждению - одна свекра, другая мужа своего; Прочие же от кого научены, неизвестно. Сверх того из написанных в поданном от старообрядческаго повереннаго реестре старообрядцами мужеска пола пять а женска семь, не были никогда старообрядцами, а находились в православии, и почему они записаны в реестр старообрядческом, сами не знают. За всем тем из состоявших в старообрядчестве издавна хаживали на славословие в православную церковь, да и самый их поверенный Никифор Хренов, и ныне в оную ходит; а в 1805-м году и у исповеди был и приобщался святым таине, от православнаго священника Афанасия Косадкевича; Некоторые же из просителей заимствовались, а другие и ныне заимствуются исправлением треб от приходских православных священников; при сем один мужеска пола и три человека женска, состоявшие доныне в православии, объявили желание вновь присоединиться к старообрядчеству, буде позволено будет устроить просимую церковь. А таких, которые объявили согласие, на основание, положенное ИМЯННЫМИ ВЫСОЧАЙШИМИ 1798 марта 12-го и 1800-го годов октября 27 числа, указами, если позволено будет устроить оную, явилось единственно мужеска двенадцать, а женска один человек, из чего и видно, что они просители, небысь действительными старообрядцами, но по слабоумию своему, колеблясь в исповедании веры, находятся только в заблуждении и уклонении от святой православной церкви, как сам и поверенный их Хренов именно в допросе своем означил, а не такие, которые никогда в церковь православную не ходили и таинств ея не принимали, и по ревизии старообрядцами писались. Сверх того - хотя бы и все значущиеся по именному реестру, заблудшие от православия мужеска пола шестьдесят две, а женска семьдесят семь душ действительно были старообрядцы, содержащие оную секту издревле, но как по силе указа Святейшаго Синода 1795 марта от 16 числа велено: полагая на каждый двор по четыре души мужеска пола, наблюдать при строении вновь церквей всегда, чтобы было набрано дворов указаное количество, то есть: Сто. Но из шестидесяти душ выходит только пятнадцать дворов, да и то в числе оных состоят и отрешившиеся, что не были и не состоят в старообрядчестве. При всем том, поелику города Сычевок жители купцы и мещане всем обществом земли на построение означенной старообрядческой церкви не дают, и священно и церковнослужители предварительно объясняют наклонность к старообрядчеству многих того города жителей в правоверии находившихся если только дозволено будет устроить старообрядческую церковь, а через то и они священно и церковнослужители принуждены будут терпеть крайние недостатки в содержании своем, и чувствовать совершенную бедность. -

Для того по всем вышеписаннымъ обстоятельствам, дабы не сделать старообрядцам послаблений в отступлении от святой церкви, означенным просителям по точной сим вышеписанных имянных Высочайших Указов, в просьбе их о дозволении построить вновь старообрядческую церковь, для отправления в ней службы божией по старопечатным книгам отказать. О чем для объявления им, сообщить их Смоленской Консистории в Губернское правление, что де касается до старообрядческого поверенного, имевшего по сему делу хождение, который в реестр представленный по сему делу, написал некоторых православных старообрядцами, а оные таковыми никогда не бывали, и быть не желают, да и ходатайствовать о сем не просили, то о таком его Хренове ложном поступке , по содеянию его в ведомстве Светского Правительства предоставить о нем Хренове за сей лживый поступок его, разсмотрение учинить тому же Смоленскому Губернскому правлению; в прочем приложа при сем подлинное дело и имянный тем старообрядцам за собственным их подписанием реестр, представить все то на разсмотрение святейшаго Синода. ПРИКАЗАЛИ: означенное мнение его Преосвященства, об отказе Сычевским старообрядцам в дозволении им вновь устроить свою церковь, и о прочем, как согласное во всем с изданными на сей случай узаконениями, утвердить во всей его силе; для чего при таковом указе из Святейшаго Синода означенное подлинное следственное дело прислано обратно. -

Посему во исполнение последовавшей от его Преосвятейшества резолюции, в духовной Консистории ОПРЕДЕЛЕНО:
С прописанием онаго Святейшего Правительствующего Синода указа, послать за известие, и для объявления Сычевским соборным священно и церковнослужителям в сычевское духовное правление указ и попосылается;

А в Смоленское губернское правление сообщить, для объявления о сем просителям старообрядцам, и о поступлении по законам с поверенным их за вышеупомянутый лживый его следствии поступок, о чем и сообщено.
                                                                  Июня 7 дня 1807 года.
 
                                                          Протоиерей Алексий Васильев.
                                                          Губернский секретарь Великанов.

Наименование старообрядческих общин, священников и Председателей (декабрь 1909г)

1. Свято-Троицкая старообрядческая община, - Председатель Совета ея Сычевский мещанин Аркадий Апполонович Бандейкин; священник Аникий Добротворский.

2. Шаниховская старообрядческая община - Председатель Совета коей кр-н дер. Шанихи, Бехтеевской волости Влас Акимович Акимов; священник Иван Иванович Захаренков.

3. Липковская старообрядческая община - Председатель Совета коей кр. дерев. Колодни, Бехтеевской волости Карп Данилович Данилов; священник Павел Логгинович Логгинов.

4. Потесовская старообрядческая община - Председатель Совета коей кр. дерев. Медвевдки /Горшково тожъ / Бехтеевской волости Ульян Васильевич Васильев; священник Ларион Васильевич Попов.

5. Гавриловская старообрядческая община - Председатель Совета коей кр. деревни Гаврилова, Бехтеевской волости Петр Яковлевич Яковлев; священник Андрей Евсеевич Русаков.

6. Молитвенный Дом в дер. Дурневе, Писковской волости, Председатель Совета его кр. Писковской вол. дер. Торопчина Аввакум Леонов и священник Савва Григорьев.

"СПИСОК всем местностям  Сычевского   уезда  где живут раскольники какого бы то ни было толка" 
Вяземский филиал Госархива Смоленской Области (Фонд 81, опись 1, св.3, дело 105. год 1864.)

Бехтеевской волости

Где находятся молельни:
В Бехтеевской волости находится четыре молельни: три раскольников Австрийской секты и [находятся] при деревни Липки Малой; одна из них указная, а другая, как не указная, запечатана Г.  Сычевским  Уездным исправником; третья при деревни Гаврилово, которая тоже как неуказанная запечатана [тем же] Г. Исправником и четвертая раскольников беспоповщинской секты при деревне Липки Большой. 

Каким принадлежат толкам:
По Бехтеевской волости три раскольничьих секты: 
1-я - Австрийская, к которой принадлежат кр[естья]не Бехтеевской волости муж. пола 1353 души и жен. 1503 души.
2-я - Никановская, к которой принадлежат кр[естья]не отделившиеся от Австрийской секты муж. 20 душ и жен. 24 души.
3-я - беспоповщинская, к которой принадлежит муж. 42 и женска 43 души. 

Писковской Волости:

Где находятся молельни:
В Писковской волости молелен, скитов и других тому подобных не имеется 

Каким принадлежат толкам:
В Писковской волости две раскольничьих секты: поповщина и беспоповщина. К последней принадлежат кр[естья]не д. Журавлево мужск. 8 и 5 жен., Дурнева муж. 1 и жен. 1 душа, Старцева муж. 10-ть и жен. 7 душ, Пло[жке] муж. 11 и жен. 7 душ и Кошалева муж. 14 и жен. 6 душ. Остальные же все принадлежат к поповщинской секте. 

  

Количество раскольников в Сычевском уезде на 1783 год (учитывают только тех, кто сам записался в рассольники):

 
Сычевская дворцовая волость :
- г.Сычевка – 5 муж. и 4 жен. пола ( 5/4 )
- с.Писково – 1/0
- д.Бехтеева – 1/0
- д.Гаврилкова – 14/17
- д.Борщевка – 5/4
- д.Выдровка – 5/6
- д.Лосева – 1/1
- д.Таки – 3/4
- д.Волкова – 5/9
- д.Сысоева – 5/5
- д.Липки – 8/9
- д.Дубовка – 3/3
- д.Пураслино – 1/1
- д.Михалева – 1/0
- д.Вторая Борщевка – 2/2
- д.Сыри – 1/0
- д.Липочки – 7/11
- д.Соловьева – 1/1
- д.Береговка – 1/1
- д.Малая Болковка – 1/1
- д.Малая Березовка – 1/0
- д.Барловка – 4/7
- д.Кашелева – 1/0
- д.Жукова – 3/2
- д.Дурнева – 1/0
- д.Каурова – 1/1
- д.Бурцова – 1/1
- д.Старцева – 5/6
- д.Медведки – 1/1
- д.Семенова – 3/6
- д.Осиновка – 3/2
- д.Круглая – 1/1
- д.Журавлева – 0/1
- д.Овечкина – 0/1
Жерновская дворцовая волость :
- д.Чупятина – 22/26
- д.Аржавитина – 9/10
- д.Истратова – 0/6
- д.Подберезье – 3/1
- д.Хренова – 10/15
- д.Солдатова – 2/1
- д.Маринина – 1/1
- д.Янкина – 0/1
- д.Барсуки – 2/2
- д.Малая Дуброва – 2/2
- д.Осиновка – 0/1
- д.Большая Дуброва – 6/8
ИТОГО : по всей Сычевской округи – 148 мужского и 192 женского пола ( 148/192 )

После принятия Манифеста об укреплении начал веротерпимости от 17 апреля 1905 года было построено еще несколько старообрядческих церквей.

Село Писково было одним из центров старообрядничества. Нередко в селе происходили собеседования на тему православия. В декабре 1909 года таких собеседований было три. 17 января в здании Писковской школы состоялось очередное собеседование со старообрядцами на тему: «Нрав мучительства не соответствует христианскому учению». На это собеседование собралось около 300 слушателей, из которых 100 старообрядцев. Как выстказался писковский священник Стефан Стефанов: «…эти собеседования являются плодом искания истины, а не вражды». (17)

Из документа "Некоторые данные о состоянии раскола в Смоленской епархии к 1902г." о раскольниках:

"Раскольники крепко держаться своих традиций и заветов старины, и беседы православных священников не оказывают никакого благотворительного действия. Отношение раскольников к православным бывают подозрительным.
Где раскольники не имеют своих попов и наставников и не так многочисленны-другие явления: собеседования, участие на общих молебнах в деревнях, платеж денег на их проведение, слушают богослужения, принимают православных священников в своих домах, иногда обнаруживают доверие к православному духовенству".
"…Отношения их к православным грубы и неприветливы. В доме беспоповца не услышишь ни приветствия, ни ласкового ответа. Отчужденность и замкнутость сказывается во всем: они не пьют, не едят, не сообщаются даже с раскольниками других сект. Желание обособиться замечается даже в детях: в школах не пьют воду из одной кружки с православными, даже из одного ушата. Трудно верить в это, но об этом ясно говорят факты".

Страницы истории Сычёвской общины. Имена в нашей памяти

Времена яростной борьбы с религией и насаждения атеизма были отмечены еще одной линией борьбы — борьбы за то, чтобы отнять у русского народа его историю, его имена. Вот кажется: как можно у кого-то отнять историю — ведь она уже сложилась и не находится во власти ныне живущих? Ан нет: оказывается, можно отнять! Вот вам самый свежий пример — посмотрите, как на наших глазах за считанные десятилетия отняли историю у целого народа Украины! Как больно наблюдать те перипетии, в которые попадают наши украинские братья! Ведь история — это та наука, которая связывает нас с нашим прошлым, которая показывает нам путь, по которому шли наши предки, путь, по которому, видимо, следует идти и нам.

В ХХ веке, в годы оголтелой борьбы коммунистов с церковью и любыми проявлениями религиозности, подспудно проводилась и кампания по изменению исторического сознания народа, по корректировке многих положений истории, прежде всего истории Христовой веры и Церкви на Руси. В этом направлении у идеологов коммунистического воспитания были, как можно судить, весьма далеко идущие планы… На наше счастье, эта разрушительная идеологическая работа не была доведена коммунистами до конца — то ли «запала» не хватило, то ли война помешала — и потому наш народ избежал такого крайнего бедствия, в котором оказалась послеперестроечная Украина. А в 20–30-е годы ХХ века, в период активной «перекройки» исторического сознания народа, было приказано накрепко забыть обо всех десяти веках христианства на Руси, о и страдальцев, жития и подвиги которых составили нашу христианскую историю. Идеологи новой власти стремились внушить русскому народу, что всё это — неважно и не заслуживает того, чтобы об этом помнить и знать! Людям внушалась примитивная схема мышления: история не важна — важно четко видеть классовые интересы пролетариата! А обо всех прочих «буржуазных баснях» предлагалось навсегда забыть — чтобы они не занимали места в «просветленном сознании» строителей нового общества! Предлагалось забыть о том, как отдали свои жизни за высокую мораль Христовой веры первые мученики-братья князья Борис и Глеб, как оборонял Русские княжества от военных набегов и превратного учения католиков-тевтонцев благоверный князь Александр Невский, как сложили головы за свободу Родины на Куликовом поле иноки-схимники Александр Пересвет и Андрей Ослябя, как отстаивали российскую государственность и православие от польско-литовских интервентов князь Дмитрий Пожарский и Козьма Минин, как противились принятию душепагубных церковных новин епископ Павел Коломенский и последовавшие ему старообрядцы при патриархе Никоне…

Однако сегодня на дворе, слава Богу, снова другие времена. Времена по-своему непростые, времена равнодушия и эгоизма, но они хороши уже тем, что сегодня никто не мешает нам перелистать те героические страницы нашей христианской истории, вспомнить те имена, которые вплетены в историческую ткань прошедших времен. Итак, давайте же вспомним имена тех пастырей, кто, невзирая на трудности и лишения, год за годом поддерживал духовную жизнь старообрядчества на Смоленщине. Надо сказать, что Сычевский старообрядческий край за несколько десятилетий конца ХIХ века — первой половины ХХ века вывел в жизнь много священнослужителей. Некоторые из них служили здесь же, в старообрядческих приходах на своей малой родине — в храмах Сычевского и соседних районов, другие в приходах Калужской, Тверской, Московской губерний и других регионов. И вовсе не их вина в том, что начиная с 20-х годов ХХ века в стране настали совсем другие времена, которые многих священнослужителей и простых христиан привели на путь исповедничества и мученичества за Веру Христову.

Оставим пока в стороне тех пастырей, кто, честно прослужив отведенные им годы в старообрядческих приходах Смоленщины, успели почить своей смертью — им повезло больше всех. А уже в середине 30-х годов все чаще и чаще начинают проявлять себя репрессии, и многие церковные пастыри, как и активные прихожане, в те годы были подвергнуты тяжким страданиям за исповедание имени Христова; далеко не всем из них посчастливилось живыми возвратиться из сталинских лагерей.

Первая волна массовых репрессий среди старообрядческого духовенства прокатилась по Сычевскому и соседнему с ним Андреевскому районам в 1933 году. 30 января оперативники Вяземского оперсектора ОГПУ «блестяще» провели операцию по аресту пятерых старообрядческих священников. В их домах провели обыски, перетряхнули все нехитрые пожитки, тарелки, кастрюли и даже детские игрушки, перерыли лежавшие в чулане мешки с картошкой и зерном. В этот скорбный день «черный воронок» доставил в застенки Вяземского сектора ОГПУ пятерых старообрядческих священников.

Это о. Кирилл Матвеевич Гапонов (родился в 1887 г. в д. Малая Липка Сычевского района (46 лет), русский; на момент ареста служил священником в храме во имя свв. мученик Флора и Лавра в д. Малая Липка);

о. Кириак (Кирьян) Ефимович Смирнов (родился в 1895 г. в д. Малая Липка Сычевского района (38 лет), русский; на момент ареста служил священником в Крестовоздвиженской старообрядческой церкви д. Шаниха Андреевского района);

о. Аввакум Леонтьевич Краснов (родился в 1872 г. в д. Дурнево Сычевского района (61 год), русский; на момент ареста служил священником в храме во имя Пресв. Богородицы Всех скорбящих Радость в д. Дурнево);

о. Андрей Евсеевич Русанов (родился в 1876 г. в д. Гаврилово Сычевского района (57 лет), русский; на момент ареста служил священником в храме во имя Пресв. Богородицы Одигитрии в д. Гаврилово);

о. Тихон Давыдович Львов (родился в 1880 г. в д. Гундаревка Воскресенской волости Сычевского уезда (53 года), русский; на момент ареста служил священником в Троицком старообрядческом храме в г. Сычевка).

Всех пятерых поместили в камеры следственного изолятора — видимо, того самого, здание которого и поныне располагается в Вязьме на ул. Дмитрова гора, 9. Этот следственный изолятор существует в Вязьме уже более века — с 1915 года.

Началось следствие: редкие допросы, тягостное ожидание решения своей участи. Следователи ГПУ лихо раскручивали дело о контрреволюционном заговоре в среде реакционно настроенного духовенства, и наконец преступление, как вы понимаете, было успешно раскрыто доблестным личным составом Вяземского оперсектора ОГПУ.

7 июня 1933 г. всех арестованных собрали для оглашения приговора «тройки» ОГПУ. Всем священникам были предъявлены одинаковые пункты обвинения — ст. 58 УК РСФСР (контрреволюционная деятельность), части 7, 8, 10, 11. Однако приговоры были вынесены различные — возможно, следователи ГПУ усмотрели различную роль обвиняемых в якобы созданной ими «контрреволюционной организации», а возможно, учли семейные обстоятельства: у некоторых из упомянутых священников дома остались малые дети и беременные жены — если такие обстоятельства могло в те времена учитывать ГПУ(?). А возможно, для судебной статистики просто требовалось показать «индивидуальный подход», что и было сделано.

Трое из осужденных, о. Тихон Львов, о. Кирилл Гапонов и о. Кириак Смирнов, получили приговор — по 5 лет содержания в исправительно-трудовом лагере. Двое остальных, о. Аввакум и о. Андрей, получили меньшие сроки — по три года ИТЛ, причем о. Андрею этот срок определили вообще условно! (Справедливости ради надо сказать, что этот скороспелый суд, как и все дело по обвинению священников, впоследствии были признаны незаконными, и потому Прокуратура Смоленской области 5 июля 1989 г. приняла решение о реабилитации всех пятерых упомянутых священников, осужденных в 1933 году по данному делу).

Судя по всему, после вынесения приговора о. Андрей Русанов — единственный из пятерых арестованных — смог возвратиться для продолжения своего служения в Одигитриевскую церковь д. Гаврилово. Остальные четверо священников отправились по этапу, а храмы, в которых они служили, овдовели — остались без своих пастырей…

Еще ранее ареста вышеупомянутых пятерых сычевских священников репрессиям подверглись и некоторые служители старообрядческой церкви в соседних регионах: в 1930 г. были арестованы и осуждены настоятель Покровского храма в г. Ржеве протоиерей Андрей Павлович Попов и диакон этого храма Иоанн Лоскутов, а также руководители хора и староста Ржевской Покровской общины. В том же 1930 году был арестован и осужден на три года ссылки в Северный край о. Григорий Васильевич Рогожин (родился в 1878 г. в д. Торопчино Сычевского района (55 лет), русский; на момент ареста служил священником в Петропавловском храме в с. Фролово Калужской области, неподалеку от самой Калуги).

В 1933 году, возвратившись из ссылки, о. Григорий не поехал в Калужскую область — тем более что храм во Фролове, где он служил до ареста, к этому времени уже был закрыт… Поэтому он возвратился на свою родину — в Сычевский район Смоленщины и здесь был призван для продолжения священнического служения. Теперь о. Григория Рогожина определили на служение в опустевший храм в д. Дурнево, в который он ходил еще когда-то в детстве.

Прошло еще несколько лет, и в первой половине 1936 г. из заключения возвратился к семье в деревню Дурнево о. Аввакум Краснов (он честно отбыл 3 года в сталинских лагерях). А в конце этого же года вернулся из заключения (досрочно, ранее отбытия полного срока) и о. Кириак Смирнов — он пришел в свою дер. Шаниха, где его дожидалась семья, уже поздно осенью, и возобновил служение в старообрядческой Крестовоздвиженской церкви, где за время его отсутствия прихожане продолжали молиться сами, без священника, лишь изредка приглашая для совершения треб или исповеди священников из ближайших храмов — Потесово или Дурнево.

Двое других священников — о. Кирилл Гапонов и о. Тихон Львов — из заключения не возвратились вовсе, и по прошествии времени прихожане вынуждены были считать их погибшими в лагерях, хотя их родные продолжали хранить слабую надежу: а вдруг наш батюшка вернется? И с этой надеждой продолжали жить еще много-много лет, особенно дети!..

Те же, кому посчастливилось возвратиться из лагерей, с радостью вернулись к своей прежней жизни — к любимым женам, к подросшим детям, к служению в Церкви, к тихим радостям привычной сельской жизни… Многим из них тогда казалось, что теперь, пройдя тяжкие испытания и даже заплатив новой власти «дань» отбывания несправедливого заключения, эти вчерашние узники — священники — могут спокойно жить, могут беспрепятственно совершать свое служение… Казалось, что именно так теперь всё и должно было быть; всё самое страшное уже осталось позади, и жизнь будет как-то устраиваться… Наступал 1937-й год…

Во второй половине 30-х годов сталинские репрессии коснулись всех регионов страны: храмы закрывались, количество действующих приходов уменьшалось, а по стране вовсю летали «черные вороны» (так в народе прозвали печально известную энкавэдэшную версию известных машин модели «ГАЗ-А» (выпускалась с 1932 по 1936 гг. на Горьковском автомобильном заводе), а затем — более известной модели «ГАЗ-М1», или «эмки» (выпускалась с 1936 по 1942 г. на том же заводе). Этими машинами комплектовались подразделения НКВД и ОГПУ, их использовали в качестве транспорта для доставки арестованных в следственные отделения.

Все эти служебные машины имели черную лаковую окраску и по причине своего скорбного применения стали в народе символом надвигающейся беды: как чёрный ворон, кружащий над головой, так и появления «чёрного воронка» у подъезда дома сулили горе и несчастье.

В тех приходах, которые по причине репрессий оставались без священника — прихожане иногда долгие месяцы и даже годы вынуждены были молиться сами, «мирским чином»… После первой волны репрессий (начала 30-х годов) преосвященный Савва (Ананьев), епископ Калужский и Смоленский, вынужден был искать кандидатов в священство и принимать срочные кадровые решения в отношении тех приходов, причет которых поредел в результате репрессий.

Только в Сычевском районе после арестов января 1933 года остались без священников сразу четыре прихода — Троицкий храм в г. Сычевка, Крестовоздвиженский храм в д. Шаниха, храм Пресвятой Богородицы Всех скорбящих Радость в д. Дурнево, храм Пресвятой Богородицы Одигитрии в д. Гаврилово. Чуть лучше ситуация была в д. Малая Липка, где после ареста о. Кирилла Гапонова остался служить второй священник — о. Герасим Баринов, недавно определенный в этот сельский храм во имя свв. мученик Флора и Лавра. Пока продолжалось следствие, вышеперечисленные храмы оставались без священников… Когда 7 июня был вынесен приговор всем арестованным по «делу старообрядцев», к радости семьи и прихожан д. Гаврилово оказалось, что о. Андрею Русанову — единственному из всех — приговор был вынесен условно, и после суда и полугода заключения в следственном изоляторе он вернулся к своей семье и также смог возвратиться к служению в храме д. Гаврилово. Все остальные арестованные получили от трех до пяти лет заключения в сталинских лагерях.

Кроме о. Андрея, который после полугода заключения под следствием в июне 1933 года благополучно возвратился домой, в это время в старообрядческих приходах Сычевского района оставались служить старейший священник региона протоиерей Фома Фролов (Покровский храм в д. Потесово), о. Василий Сорокин (д. Корытовка) и о. Герасим Баринов (недавно рукоположенный священником в храм свв. мчч. Фрола и Лавра в д. Малые Липки. Родом о. Герасим был из д. Лосево). Остальные три прихода оставались без священников — это д. Шаниха, д. Дурнево и, главное, районный цеетр Сычевка.

В этой ситуации владыка Савва принимает решение о переводе из Калужской губернии в Сычевский район священника Доментиана Антошкина. Доментиан Акимович Антошкин родился в 1869 г. в д. Гавриловка Брянской губернии, а ныне Калужской области. В 1913 году рукоположен священником в д. Иванково Жиздринского уезда Калужской области. К середине 1933 года встал вопрос о закрытии храма в Иванкове; в этой ситуации владыка Савва принимает решение о переводе о. Доментиана в г. Сычевку, настоятелем старообрядческой Троицкой церкви. Отец Доментиан (ему в это время было уже под 70 лет!) переезжает в Сычевку со своей женой и маленькой внучкой (дочерью своего сына, диакона Григория, который в то время в церкви не служил — работал плотником по найму и проживал со своей семьей в г. Жиздра). Отец Доментиан со своим небольшим семейством разместился в церковном домишке и сразу приступил к служению в Троицком храме.

Кроме о. Доментиана, в это время на свою родину в Сычевские края возвращается освободившийся из заключения о. Григорий Рогожин; епископ Савва первоначально направляет его на служение в д. Дурнево. С добавлением этих двух священников ситуация с церковным служением в храмах Сычевской округи несколько налаживается — теперь без священника оставался лишь единственный приход в д. Шаниха. Однако, к сожалению, даже и этот порядок сохранялся совсем не долго — жизнь приносила все новые и новые потрясения…

В конце декабря 1934 года окрестности облетело страшное известие: о. Доментиан Антошкин убит злоумышленниками, убит прямо при храме, где он в то время служил. Случилось это так: уже поздно вечером о. Доментиан находился один — молился, готовился к предстоящей службе. В это время двое злоумышленников ворвались в помещение, где он находился, и набросились на него. Как можно понять, о. Доментиан, будучи человеком рослым и сильным, попытался оборониться от ворвавшихся разбойников, но они вдвоем пересилили пожилого священника и задушили его подвернувшимся под руку шарфом. После этого они похитили несколько икон и скрылись.

Поскольку дело о дерзком убийстве священника в его доме сразу приобрело широкую огласку — было начато следствие, и злоумышленников по горячим следам смогли разыскать. Но тут выяснилось, что погромщики эти — сычевские комсомольцы, сыновья местных высокопоставленных чиновников, активисты антирелигиозной ячейки, которые уже давно известны тем, что всеми доступными им мерами стремились бороться с религией: распространяли атеистическую газету, развешивали около храмов и даже на их стенах плакаты атеистического содержания, глумились над христианскими убеждениями старших и молодежи, угрожали расправой священникам и простым верующим…

Тем временем над телом о. Доментиана было совершено погребение; он похоронен в Сычевке на старообрядческом кладбище; его могила — одна из самых известных на этом кладбище и постоянно посещается христианами.

Наконец, было назначено судебное заседание; для участия в суде в Сычевку приехал сын погибшего Григорий Дементьевич Антошкин; он представлял на суде семью потерпевшего. Однако позиция суда оказалась направлена на полное оправдание злоумышленников — де, убивать священника они не хотели, это он сам виноват, что стал угрожать им и бросился бороться с молодыми людьми — вот в процессе схватки он и задушил себя… А за иконами они пришли вовсе не для того, чтобы их украсть и присвоить, а чтобы их уничтожить — ведь подобные акции по уничтожению икон они не раз организовывали и раньше, и это вполне соответствует задачам атеистически настроенной молодежи… В итоге убийцы были оправданы и отпущены на свободу — продолжать бороться с религией, а храм в Сычевке остался без своего священника… Вдова о. Доментиана уехала назад, на свою родину — в Калужскую губернию, в г. Жиздра.

Но не успела забыться трагедия, произошедшая с о. Доментианом, как вскоре (в 1935–1936 гг.) «черный ворон» прилетел за о. Герасимом Бариновым в д. Малые Липки. В итоге последний священник в М. Липках был арестован, и приход остался вовсе без священника — однако богослужения в храме продолжались; их проводил уставщик Иван Смирнов. Правда, приговор для о. Герасима оказался относительно легким: отбыв в заключении около двух лет, он освободился, но вернуться домой сначала опасался. По воспоминаниям З.П. Петровой (г. Ржев), о. Герасим какое-то время торговал квасом во Ржеве, а затем вернулся на Смоленщину, в д. Бехтеево, и уже перед самым началом войны получил благословение служить священником в храме д. Малые Липки. О. Герасим служил и во время оккупации — пока храм не сгорел от попадания снаряда. После этого он еще сколько-то времени действовал в церковной сторожке, где тогда и жил: совершал богослужения в праздничные дни, принимал на исповедь приходивших к нему христиан. Зимой 1941–1942 г. о. Герасим умер от тифа и был похоронен на кладбище в М. Липках. Его дочь Наталья Герасимовна долгое время жила в Калуге, была постоянной прихожанкой старообрядческого храма.

Тем временем аресты продолжались. 19 июля 1937 г. «воронок» прилетел в дер. Шаниха — за о. Кириаком Смирновым. Священник, лишь полгода назад возвратившийся после отбывания предыдущего заключения, снова был арестован. За что же, казалось бы? Что он мог успеть за это короткое время совершить? В воспоминаниях односельчан осталась такая деталь: на сей раз основанием ареста послужила проповедь, сказанная о. Кириаком за неколько дней до ареста — когда в храм заглянул один из соглядатаев… О чем бы, вы думали, была эта проповедь? О вреде курения! Как видно, проповедники нового образа жизни большое внимание отводили курению — как важной рабоче-крестьянской привычке, на которую, в известной степени, опиралась и вся идеологическая доктрина советской власти. А потому и попытки возражать такому пониманию пролетарских ценностей расценивались соответствующими органами как скрытая борьба с советской властью — со всеми вытекающими из этого последствиями…

В итоге после недолгого следствия 21 октября 1937 г. был вынесен приговор «тройки» УНКВД Смоленской обл. (обвинение по ст. 58-10): РАССТРЕЛ. Приговор приведен в исполнение 29 октября 1937 г. Как позднее стало известно, о. Кириак в продолжение следствия и до самого расстрела содержался в Вяземском изоляторе и был расстрелян (и похоронен), видимо, где-то в ближайших окрестностях Вязьмы.

Никому из родных или из прихожан не было сообщено о расстрельном приговоре в отношении о. Кириака — они (видимо, с чьих-то слов?) были информированы о другом приговоре — о его осуждении на большой срок. И все они (жена и пятеро детей) долгие годы дружно дожидались возвращения о. Кириака из заключения — даже еще и после войны. О состоявшемся расстреле отца они узнали только после принятия решения о его реабилитации (в 1989 году), когда направили свой запрос в прокуратуру.

После этого младшая дочь о. Кириака Таисия Кирьяновна обратилась в старообрядческую митрополию в Москве с ходатайством о совершении заочного священнического погребения о. Кириака, поскольку никто не совершил его ранее — когда о. Кириака считали еще живым.

Это ходатайство было рассмотрено (по территориальной принадлежности) на одном из епархиальных съездов Санкт-Петербургской и Тверской старообрядческой епархии, и было вынесено решение, что совершить заочное погребение о. Кириака Смирнова следует в Сычевском приходе — на той территории, где он родился и служил.

Во исполнение принятых решений это погребение было совершено протоиереем Евгением Чуниным в сослужении о. Игоря Карванена 31 июля 2014 г. у памятного креста, установленного на месте алтаря бывшей Крестовоздвиженской церкви в деревне Шаниха.

В совершении погребения приняли свое участие молодые делегаты разных приходов старообрядческой церкви, участники молодежной паломнической смены, которая ежегодно организуется в детском лагере «Ржевская обитель». Так вышло, что этот акт христианской справедливости состоялся спустя 77 лет после расстрела священника.

После ареста о. Герасима епископ Савва принимает решение рукоположить уставщика храма в деревне Малые Липки Ивана Григорьевича Смирнова в сан диакона (с перспективой на дальнейшее возведение его в священники на этот приход). Диакон Иоанн только-только начал осваиваться с церковным служением в новом для него качестве — как 18 августа 1937 г. пришли уже и за ним… Арестованного доставили в камеру, началось следствие… Для диакона Иоанна это тоже был второй арест — первый раз он был арестован, еще будучи псаломщиком этого храма, в 1933 году, и получил тогда срок — 3 года ИТЛ. И вот теперь, 23 октября 1937 г., новоиспеченному диакону Иоанну Смирнову выносит приговор «тройка» при УНКВД Западной области: РАССТРЕЛ. Приговор приведен в исполнение 3 ноября 1937 г. Еще один приход лишился клирика, еще одна семья осиротела…

Прошло всего несколько дней — и 16 ноября «воронок» приехал за о. Аввакумом в деревню Дурнево… Для о. Аввакума это был тоже второй арест. Арестованный был доставлен в Сычевский райотдел НКВД, где в течение одной недели было проведено необходимое расследование его «преступлений», и уже 21 ноября 1937 г. арестованному был вынесен приговор выездного заседания «тройки» УНКВД Смоленской обл.: РАССТРЕЛ. Приговор приведен в исполнение 9 декабря 1937 г. Еще один приход лишился своего настоятеля, а семья — своего отца…

Дальше — еще быстрее. 4 декабря 1937 г. пришли в деревню Гаврилово, за о. Андреем Русановым; для него это тоже был уже второй арест. На проведение следственных действий здесь ушло всего три дня и вот — 8 декабря 1937 г. оглашен приговор «тройки» УНКВД Смоленской обл.: РАССТРЕЛ. Приговор приведен в исполнение 9 января 1938 г. Еще один приход лишился настоятеля, еще одна семья осиротела…

В 1937 году репрессии против священнослужителей всё более и более усиливаются, причем это выражается не только в количестве арестованных, но и в самом характере выносимых приговоров: если в 1930–1934 годах арестованным по 58-й статье чаще всего присуждали 2–4 года лагерей, то в 1937–1938 годах на каждые три приговора по 58-й статье приходилось уже два приговора к ВМН — расстрелу…

Широкая волна репрессий катилась по стране, сотрудники органов НКВД и ГПУ были «предельно внимательны» к священнослужителям и ко всем церковным труженикам, но особенное их внимание в этот период привлекали епископы и все имеющие отношение к высшему церковному управлению. Как не трудно догадаться, перед «чекистами» была поставлена задача — обезглавить и парализовать действие всех церковных структур. Это проявлялось в отношении всех религиозных конфессий. Так, в старообрядческой Церкви на территории России к 1930 году было 20 епископов. А спустя всего семь лет «в результате репрессий в 1938 г. на свободе остались только два епископа: престарелый и больной Савва (Ананьев) Калужско-Смоленский и досрочно освобожденный из заключения Иринарх (Парфенов)»[i].

В те тяжкие времена, когда большинство епархий старообрядческой Церкви оказались лишены своих руководителей — епископов, Калужско-Смоленской епархии повезло куда больше: в ней находился, оставался на свободе и продолжал действовать хотя «престарелый и больной», но не лишенный воли и возможности совершать церковное служение епископ Савва. Правда, последние годы он — по своей болезни — безвыездно находился в Калуге, но это не мешало ему в церковных делах.

В этой крайне тревожной и угрожающей обстановке, когда в стране проводилась политика жесткого подавления любых проявлений религиозной жизни, владыка Савва предпринимает порой отчаянные кадровые решения, чтобы противостоять тем ударам судьбы, которые обрушивались на приходы старообрядческой Церкви.

После гибели в 1934 году о. Доментиана Антошкина (г. Сычевка), владыка Савва уговаривает принять священный сан Якова Добротворского — сына о. Иоанникия, который в 1924 г. был назначен священником в Сычевку, а позже, в 1927–1928 г. — переведен в д. Малые Липки. Получив согласие кандидата, епископ Савва рукополагает его в Троицкий храм в Сычевке. Однако не проходит и двух лет, как в августе 1937 г. о. Иакова арестовывают… Через два месяца, 18 октября 1937 г., «тройка» УНКВД Смоленской области выносит ему приговор: 10 лет лагерей. На этом следы о. Иакова теряются: возвратился ли он из заключения, и каков был его дальнейший жизненный путь — неизвестно.

О. Иаков Добротворский был реабилитирован постановлением военного трибунала Московского военного округа 22 марта 1956 г. — вскоре после смерти Сталина, всего через девятнадцать лет после вынесения приговора. Это произошло намного раньше перестроечных реабилитаций, он был реабилитирован раньше многих других, наскоро осужденных в те скорбные годы. Чем был вызван такой скорый пересмотр дела о. Иакова — неизвестно…

После повторного ареста о. Кириака Смирнова (в июле 1937 г.), владыка Савва принимает решение перевести в деревню Шаниха о. Григория Рогожина, который проживал неподалеку — в д. Торопчино и после возвращения из заключения о. Аввакума оказался «вторым священником» в д. Дурнево[i]. Однако не прошло и года после перевода о. Григория в Шаниху, как 5 июля 1938 г. священника снова арестовали и 27 сентября 1938 г. вынесли приговор: 10 лет лагерей (обвинение — ст. 58-10 УК РСФСР). Из этого заключения о. Григорий так и не возвратился (а по свидетельству его сына Марка Григорьевича, о. Григорий был расстрелян в Смоленске в том же 1938 году).

Около 1930 года епископ Савва рукополагает в деревню Иванченки (Бельский уезд) о. Иоанна Русанова (родом из д. Гаврилово Сычевского уезда), где он прослужил около 6–7 лет. Однако в 1937 году о. Иоанна арестовывает НКВД, и дальнейшая его судьба неизвестна…

В начале 1939 года епископ Савва назначает в деревню Шаниха нового священника — о. Андрея (фамилия неизвестна), но и его вскоре арестовывают и после краткого расследования отправляют в лагерь под Смоленском…

Политические аресты в СССР продолжались вплоть до самого начала войны. Теперь историки ищут ответ: сколько же было этих жертв? Пытаются восстановить имена расстрелянных и погибших в лагерях. Однако имена всех репрессированных восстановить, скорее всего, невозможно. Но, даже если мы не можем узнать всех имен — мы должны хранить память о том времени, о тех страдальцах, о миллионах безвинных жертв, среди которых было много священства.

А в г. Шуя расстрелянным священникам воздвигли скорбный, призывающий к покаянию памятник.

Ссылка на источник :  http://rpsc.ru/publications/repression/istorija-sychevka-3/

Старообрядческие храмы на территории Сычёвского уезда

Гаврилово, (Артемовской волости, почтовое отделение Бехтеево)
Одигитриевская церковь, деревянная, построена в 1900 году на добровольные пожертвования прихожан. 

ГАСО, ф. Р-1544, оп.1. д.1338, л.л.90-92

Приход церкви - 185 человек, из них в д. гаврилово мужского пола - 70 чел., женского пола - 90 чел., д. Михалёво Мужского пола - 13 чел., женского - 12 чел.

Первым председателем церковного совета был Яковлев Пётр Яковлевич. В 1900г священником был Абрам Солодчиков, псаломщик - его сын Филимон Абрамович Солодчиков, который затем до 1910г был священником.

С 1910 года настоятель церкви – о.Андрей Евгеньевич  Русанов (1873-1937). 4 декабря 1937г он был арестован и 9 января 1938г расстрелян. Старостой при церкви был Романов Роман (1861г.р.), референтом Сафронова Капитолина Сафроновна (1867-1986).

С 1937г по 1942г священником был о. Фома, который во время Великой Отечественной войны был расстрелян фашистами за связь с партизанами в 1942г.

Одигитриевская церковь была уничтожена прямым попаданием снаряда во время боевых действий.

Дурнево, (Артемовской волости)
Храм Всех Скорбящих Радости, кирпичный, построен обществом на средства прихожан в 1881 году.
С 1901 по 1924гг настоятель – о.Аввакум Краснов. Председатель церковного совета Иван Климов, секретарь Леонов.
ГАСО, ф. Р-1544, оп.1. д.1338, л.л.64-66

14.08.1939 г закрыта.

Липки Малые, (Артемовской волости, почтовое отделение Бехтеево)
Храм Флора и Лавра, построен в 1895г, затем деревянный, построен в 1916 году на доброхотные средства прихожан.
В 1921-1924гг настоятель – о.Иван Расцветаев.
ГАСО, ф. Р-1544, оп.1. д.1338, л.л.71-73

С 1907 года - Малые Липки становятся резиденцией Калужско-Смоленского старообрядческого епископа.

"Описание – снаружи — это деревянный большой дом, покрытый железом. Внутри, несколько жилых помещений, — и самая церковь. Представляет она из себя огромную, высокую горницу, аршин 20-ти в квадрате. Около передней стены во всю ея длину возвышение, шириною аршина четыре. На нем утвержден алтарь матерчатый — на деревянной раме. Есть в этом алтаре и царские двери, и северные, и южные. На них навешены маленькие иконы архангелов, пр. Девы Марии, Спасителя и другие. Внутри алтаря престол и жертвенник, такие же, как и в прежде виденной мною раскольнической церкви. По стенам алтаря внутри навешено много маленьких иконок. Никаких украшений, ни живописи нет в Липкинской церкви. Только около правой стены и впереди по бокам алтаря идет полка с иконами, да посреди к потолку привешена небольшая люстра. Ужасно бедно, грязно и мрачно в этой горнице, а между тем прихожан сюда что-то около двух тысяч!"

05.09.1939 г храм был закрыт.

Поздней осенью 1941 года от попадания снаряда за какие-то полчаса Липкинский храм сгорел дотла. Это было трогательно-завораживающее зрелище: в ясный день протянулся яркий столб, как говорят, до неба, и этот огненный вихрь буквально на глазах слизал красавец-храм с лица земли. Рассказывали - многим показалось так, будто Господь Сам забрал эту святую церковь с нашей грешной земли.

Минино

Старообрядческая церковь

Когда и кем построена неизвестно.

Закрыта 19.05.1939г.

Пискуново

Старообрядческая церковь

Сведений о ней не сохранилось.

Потесово, (Артемовской волости, почтовое отделение Бехтеево)
Храм во имя  Покрова Пресвятой Богородицы, деревянный, построен обществом в 1905 году. 

В 1921 - 1924гг настоятель – о.Фома Фролов.
ГАСО, ф. Р-1544, оп.1. д.1338, л.л.68-70

В 1941г прекратил существование.

Сычевка, (ул. Бычкова)

Церковь Троицы Живоначальной в Сычевке 

В 1908г был построен молитвенный дом. Примерно, в 1910 г. в нем был освящен престол Воздвижения Креста Господня. (по материалом старообрядческого журнала "Церковь" № 7, 14 февраля 1910 г. с. 202)

Вид старообрядческого храма в г. Сычевка

Внутренний вид старообрядческого храма

В 1913-1914 на средства общины построена деревянная церковь с кирпичной колокольней, на месте существовавшего с 1908 года молитвенного дома. Основной двусветный пятиглавый объем был выстроен в духе образцовых проектов, к нему примыкала кирпичная шатровая колокольня в псевдорусском стиле. 

В 1924 году настоятеля в церкви не было.

ГАСО, ф. Р-1544, оп.1. д.1338, л.л.120-121

По постановлению от 17.04.1941 церковь закрыта и отдана под культцели.

1941г. во время немецкой оккупации.

Колокольня взорвана в марте 1943 при отходе немцев из города, поврежденный взрывом храм вскоре разобран.

Сейчас синий деревянный храм преподобного Сергия Радонежского стоит почти на окраине Сычевки на холме, продуваемом всеми ветрами. Он считается центром православного старообрядчества в Смоленской области. Дело в том, что именно на этой территории с древних времен жило много старообрядцев. Окрестные земли даже имели даже свое название «бехтеевщина», по имени ныне существующего села Бехтеево в северо-западной части Сычевского района. В энциклопедиях советского периода его определяют, как «центр учения раскольников». - На этой территории до войны было много старообрядческих храмов, за годы безбожия почти все они были разрушены, - рассказывает настоятель церкви отец Аркадий (Кутузов). – Все, что сохранилось у людей, было перенесено в этот храм, строительство которого началось в 1980, а освятили его лишь в 1994 году. Все иконы для церкви выполнены в старой традиции, которая была характерна для иконописных школ дораскольного периода.Богослужения в храме проходят по выходным и всем православным праздникам. Богослужения в храме проходят по выходным и всем православным праздникам.

Шаниха, (Артемовской волости, почтовое отделение Бехтеево)

Храм Воздвижения Креста, деревянный, построен в 1902-1908 году на добровольные пожертвования прихожан.
С 1902 года по 1924год настоятель – о.Иван Захаренков.
ГАСО, ф. Р-1544, оп.1. д.1338, л.л.86-88

В 1941г прекратил свое существование.

Сейчас здесь находится старообрядческое кладбище. Здесь покоятся останки о. Иоанна Захаренкова (первого священника Шанинской церкви, построенной в 1908 году) и его детей; здесь погребена вдова расстрелянного в 1937 году второго Шанинского священника, о. Кириака Смирнова - Мария. Здесь покоятся родители и родные первого старосты Шанинской церкви – Власия Акимова; здесь находятся семейные могилы местных крестьян-старообрядцев Зуевых, Кляузовых, Цветковых, Румянцевых и других.

Корытовка -

храм Святителя Николы (1913)

"С объявлением в России религиозной свободы, в старообрядческом мире повсюду стали воздвигаться великолепные храмы. В то же время и мы, старообрядцы Никольской общины в д. Корытовке, Сычевск. у., несмотря на свою бедность, построили молитвенный храм. Но для внутреннего украшения у нас средств не хватило, вследствие чего мы молимся при походном алтаре. Конечно, вид такой обстановки только напоминает прежде бывшее гонительное время. Благодарим Господа Бога, что у нас в общине щедрые благотворители, благодаря которым мы могли привести в порядок хотя внешний вид нашего храма. Особенно благотворит на нужды нашего храма председатель нашей общины Фома Васильевич Леонов. Мы, старообрядцы Никольской общины, молим Всемогущего Бога, дабы Он продлил жизнь Фомы Васильевича на многие и многие лета. В то же время просим и всех православных христиан не отказать нам в посильной помощи на отделку внутри сего храма, за что будем приносить молитвы Господу Богу о вашем здравии." Адрес: Город Сычевка, Смоленской губернии, Никитской волости, деревня Вязовка, председателю Никольской старообрядческой общины Фоме Васильевичу Леонову. 

С объявлением религиозной свободы по Манифесту от 27 апреля 1905 года в деревне Корытовке, несмотря на бедность её жителей, ими был построен молитвенный храм в честь Святого Николая Чудотворца. Найденные ими благотворители помогли им привести в порядок внешний вид храма. Старообрядцы Никольской общины обращались за финансовой помощью на отделку внутреннего храма ко всем православным христианам, писали обращения. Молитвенный храм был деревянным, фундамент каменный, с колокольней. Над храмом, его алтарной частью и колокольню венчали купола с крестами (всего три купола). Находился храм на территории кладбища. Рядом с кладбищем, чуть севернее от него стоял дом священника (поповский дом сохранился в памяти живых жителей). Храм был разрушен в годы Великой Отечественной войны, во время бомбёжки деревни с немецких самолётов, большое старообрядческое кладбище сохранилось до настоящего времени.

В 20-х годах XX века начинается волна репрессий на священнослужителей. Закрываются церкви, а надвигающейся войной были уничтожены и сами здания. 

Преосвященный  Анастасий, епископ Донской и Кавказский (Кононова)

Антоний Федорович Кононов родился 30 января 1896 года в деревне Нарезка Сычевского уезда Смоленской области в старообрядческой крестьянской семье; его благочестивые родители с юных лет приучали отрока к труду и молитве. С ранних лет был прихожанином и клирошанином старообрядческого храма в близлежащем с. Потесове, окончил начальную школу. В 1915-1922 гг. воевал на фронтах первой мировой и гражданской войн (в 1918-1922 - в рядах Красной Армии), после демобилизации вступил в брак. В 1937 г. переехал в Москву, работал в Военно-строительном управлении Московского военного округа, в годы Великой Отечественной войны возглавлял подсобное хозяйство округа в Горьковской обл. Он прожил долгую и трудную жизнь, много и плодотворно работал и везде пользовался высоким авторитетом. Находясь на различных руководящих должностях, он никогда не скрывал своих христианских убеждений и обычаев - и его руководители вынуждены были принимать его таким. 

Только в 70 лет ему с большим трудом удалось «отпроситься» на пенсию с ответственной должности, которую он занимал много лет, и почти сразу – в апреле 1966 года - он был рукоположен в священники с определением на служение в Покровском соборе на Рогожском кладбище. После кончины супруги (1968) пострижен в иночество с именем А. и 27 мая 1973 г. рукоположен во епископа старообрядческим архиеп. Московским и всея Руси Никодимом (Латышовым). на Донскую и 

Кавказскую епархию с правом временного управления Клинцовской и Новозыбковской епархией.  В 1973 году – в возрасте 77 лет! – его избирают кандидатом во епископы и вскоре с именем Анастасий хиротонисуют во епископа Донского и Кавказского. А спустя несколько лет его окормлению поручается и овдовевшая Клинцовская и Новозыбковская епархия, территория которой распространялась и на Смоленщину - родные места владыки. В годы архиерейства проявились незаурядные церковно-адм. способности А., он регулярно объезжал приходы своих обширных епархий, посещая их не только в престольные праздники, но и для ревизий, порой неожиданных. Оперативно решал кадровые вопросы, сам искал не только кандидатов в священные степени, но также председателей и членов приходских советов. Рукоположил 15 священников, 13 диаконов, возвел в сан 4 протоиереев, совершил десятки хиротесий во чтецов.

Будучи самым старшим по возрасту среди старообрядческих архиереев, именно владыка Анастасий – уже в возрасте 90 лет! – совершил рукоположение епископа Алимпия (Гусева), и этому ставленнику и ученику епископа Анастасия в скором времени пришлось принять избрание быть Предстоятелем старообрядческой Церкви.
Упокоился епископ Анастасий 9 апреля 1986 года в Москве, похоронен в архиерейском склепе на Рогожском кладбище. 

Возрождение старообрядческой церкви в г. Сычёвка в ХХ веке.

В 1986–1987 гг. сычевские старообрядцы уже регулярно собирались на молитву на дому Прасковьи Громовой (на ул. Красноармейской). Участниками этих богослужений чаще других были Александр Петров (он проживал в д. Бурцево, за Лосьминой), Наталия Сидорова, Анфиса Филимонова, Ирина Русакова, Петр Капусткин и другие. В прежние времена многие из них в дни церковных праздников выбирались в Малую Липку — когда пешком, а когда была возможность, то и на машине с Тимофеем Назаровым. А некоторые христиане предпочитали в дни праздников ездить на поезде на службу в Ржевский храм. Теперь же всех их устраивала возможность собраться на молитву в Сычевке. Главными «активистами» этой группы были А.П. Петров и Н.А. Сидорова; здесь, в этой новой моленной, они были просто незаменимы: Александр Петрович вел службу и «замолитвовал», а Наталья Артемьевна отвечала за устав и пение. Конечно, «крюков» никто из них не знал и большинство крюковых песнопений — например, ирмосы канонов — просто прочитывались, однако стихеры на «воззвахах» и на «хвалитех» все-таки пропевались по нехитрой гласовой напевке.

В этот период все чаще стала захаживать на богослужения И.И. Иванова. Опытный бухгалтер, в те годы она уже собиралась выходить на пенсию, и у неё тогда проснулось большое желание жить по-христиански и помогать церкви — поскольку прежде, как она сама говорила, в её жизни для этого просто не было времени. Теперь же посещение храма и участие в церковных делах доставляло ей большую радость. Приходили на молитву и другие христиане — из тех, кто недавно переехал в Сычевку.

Шла зима 1987 года. Однажды прихожане собрались, чтобы обсудить насущные вопросы. Они вместе подсчитали оставшиеся церковные средства и выяснили, что этих денег может хватить на покупку дома в Сычевке. Это было уже неплохо; тут же они решили, что надо подыскивать дом! Но для того, чтобы купить дом именно на церковную общину, а не на частное лицо — надо было зарегистрировать в Сычевке церковную общину! И оставалось неясно — кто бы мог взяться осуществить все намеченные дела? Как-то раз в Сычевку из соседнего Ржева заглянул диакон Евгений Чунин — и ему случилось принять участие в одном из таких совещаний. Он услышал о планах сычевских христиан и о тех проблемах, которые возникли. Рассуждая о том, кто мог бы взять на себя организацию предстоящих дел, диакон Евгений предложил попросить своего среднего брата, чтеца Геннадия, который в это время учился в Ленинграде на последнем курсе института и готовился к написанию диплома — де, возможно, у него найдется время для помощи Сычевке? Участники совещания посчитали предложение уместным и попросили диакона Евгения связаться с братом и пригласить его в Сычевку для помощи в организации переезда.

Телефонный разговор между братьями состоялся вечером того же дня — и чтец Геннадий, действительно, принял приглашение Сычевской общины и пообещал через пару дней приехать и приступить к делам. Так он и поступил: прибыв в Сычевку, он разместился в д. Бурцево у Александра Петровича и с первого же дня стал заниматься делами. Первым делом пришлось заняться регистрацией церковной общины в Сычевке. С помощью И.И. Ивановой подготовили необходимые документы, и Геннадий с этими документами поехал в Смоленск к областному уполномоченному по делам религий. В то время в стране шла перестройка, времена принудительного атеизма уже прошли, и заявка на регистрацию новой церковной общины не вызвала никаких сомнений — через пару дней Геннадий возвратился с документами новой общины и даже успел заказать круглую печать. Следом за регистрацией пришлось заняться подбором подходящего здания для покупки. Разузнать о продающихся домах попросили самих прихожан. Вот кто-то сообщил про домик в центре города — однако этот вариант не показался подходящим. Немного спустя сообщили про дом-«пятистен» на ул. Бычкова — посетив этот дом, прихожане одобрили этот вариант и просили не медлить с покупкой — вдруг кто-то перехватит? Действительно, это был крепкий и нестарый домик, да и от центра недалеко, и подъезд хороший, и участок не маленький — хотя и на косогоре. Этот домик посчитали подходящим для приобретения, и искать другие дома перестали. Через несколько дней договор покупки был нотариально удостоверен, и прихожане собрались в новоприобретенном доме, чтобы решить — как следует теперь подготовить этот дом к новому использованию?

При ближайшем рассмотрении оказалось, что сделать в этом доме нужно очень много. Прихожане решили разобрать одну (из двух) печей и вырезать центральную бревенчатую перегородку — чтобы объединить две комнаты и увеличить площадь основного помещения. Особый вопрос вызвали полы: крепкие доски пола кое-где прогибались — видимо, под ними подгнили лаги… Посоветовавшись, мужички решили разобрать все полы и перестелить их заново — опустив к тому же уровень пола (высота потолка в доме была около 2,10 м — этого было недостаточно для долгих многолюдных богослужений). И еще надо было внутри помещения отгородить алтарь и устроить иконостас (была попытка получить разрешение на пристройку алтаря снаружи дома — но архитектор города категорически не позволила выходить за красную линию улицы Бычкова, и от этой идеи пришлось отказаться).

Теперь Александр Петрович выступил опытным бригадиром: хорошо зная всех жителей Сычевки, он ходил по домам, уговаривая мужичков подключиться к ремонту нового церковного дома. И правда, буквально со следующего дня в стенах дома закипела ежедневная работа: кто-то — выкраивал для работы день-два выходных, кто-то приходил помочь в ремонте только по вечерам (после работы), а кто-то трудился «до победного». Каждый день приходили и женщины — они тоже выполняли посильную работу, а кто-то готовил обеды для тружеников — чтобы им не приходилось тратить время на походы домой. Короче говоря, каждый своим трудом зарабатывал себе Царство Небесное!

Прошло около двух недель, а внутри дома уже заканчивали настилку новых полов. Все доски были тщательно подогнаны и теперь стояли надежно, нигде не прогибаясь. Да и потолок стал выше, и значительно увеличилось пространство внутри. Оставалось немногое — надо было устроить алтарную перегородку… Здесь пришлось братьям Чуниным отдельно поломать голову — применить свои инженерные способности. После долгих прикидок-прорисовок остановились на ломаной линии иконостаса — эта схема позволяла максимально удобно вписаться в существующие окна и до минимума сократить размер алтаря — чтобы как можно меньше отрезать от общего помещения храма. Наконец, расчертили эту ломаную линию прямо на полу, поставили стойки по углам изгиба и показали прихожанам — как все будет… Посмотрев на предлагаемую конструкцию, прихожане согласились — и на следующий день новая алтарная перегородка с проемами под двери алтаря уже была готова. Оставалось самое последнее — вывезти все иконы, книги и прочее церковное имущество из молитвенного дома в Малых Липках сюда, в это здание, разместить все на новом месте и приготовить к началу богослужения. Шла уже пятая седмица Великого поста, и неумолимо приближалась Святая Пасха! И у тружеников и богомольцев была общая уверенность: уж Пасху-то мы должны встречать в новом храме!

Обустройство в Сычевке

Перевоз всего церковного имущества из старого храма в д. Малая Липка в Сычевку состоялся в апреле 1987 г. Он проходил на двух машинах «ГАЗ»-фургончиках, выписанных в Сычевском РайПО, по последнему тающему снегу — со страхом засесть в любом из просыпающихся весенних ручьев. За два дня общих трудов и переживаний все иконы, книги и прочее церковное имущество было упаковано, уложено и перевезено в Сычевку. Старый молитвенный дом в М. Липке остался совершенно пустым, и только запах в нем еще продолжал жить прежний — запах свечей и ладана, запах молитвы, запах церкви.

Примерно неделя ушла на обустройство и размещение всего перевезенного имущества в церковном здании на ул. Бычкова. Это были дни всеобщей мобилизации — с утра до вечера трудились здесь добровольцы. Мужчины обустраивали алтарь и клироса, приспосабливали всякие полочки, дверцы, лавки и прочие необходимые предметы. Женщины починяли старые церковные облачения, одевали аналои, вешали занавески — и новый храм день ото дня приобретал все более уютный и вдохновляющий вид. Руководили всеми работами Александр Петрович и чтец Геннадий.

Освящение нового молитвенного дома совершилось перед Лазаревой субботой. В этот день в Сычевку на помощь о. Григорию прибыли его земляк священноинок Лукиан (Абрамкин) — из Ржева и петербургский диакон Евгений Чунин. По благословению митрополита Алимпия они совершили освящение нового молитвенного дома «малым чином». Это первое богослужение не было особенно многолюдным, но с этого дня в новом храме началась полноценная церковная жизнь. Теперь о. Григорий поселился в доме Прасковьи Громовой — во второй избе и, если ему позволяло здоровье, старался не пропускать церковные богослужения.

На праздник Пасхи в новый храм собралась, казалось, вся Сычевка! Народу пришло столько, что большинство даже не пытались протиснуться внутрь — многие молились Богу прямо на улице, стоя со свечами в руках под открытыми окнами моленной и слушая вдохновенное пасхальное пение клирошан! Было удивительно — как же столько лет все эти люди здесь жили без храма, ведь теперь всем понятно, что храм в Сычевке был нужен очень давно? И как радостно, что он теперь появился!

Уже самые первые богослужения в новой моленной показали, что этот молитвенный дом, перестроенный из избы, был явно мал и недостаточен для полноценной церковной жизни. Прихожане стали высказывать предложения — многие ратовали за то, чтобы перевезти из Липок в Сычевку и собрать старый молитвенный дом (таким уютным он казался в воспоминаниях — но он был лишь ненамного больше имеющегося!). Александр Петрович сообщил, что его знакомые кооператоры могут недорого построить большой храм, собрав его из щитов от сборно-щитовых домов. Диакон Евгений, регулярно появляясь в Сычевке, пытался убедить христиан, что нужно браться за строительство нового настоящего храма.

Через год специально нанятая бригада перевезла из М. Липок разобраный сруб старого храма — и теперь, глядя на сохранность его бревен, сваленных в кучи около новой моленной, все убедились: собирать его нет никакого смысла. Надежды на перенос в Сычевку старого Липинского храма окончательно рухнули. Не слишком вдохновляло прихожан и предложение кооператоров о храме, собранном из щитов. Ну, а браться за строительство нового храма многим было просто страшно: кто мы такие, чтобы взять и построить церковь? У нас нет ни мастеров, ни денег — как мы осилим такую работу?

В ноябре 1989 г. Сычевский приход был поручен окормлению о. Евгения Чунина, который лишь недавно получил назначение во Ржев — и вот теперь дополнительно ему поручили Сычевку. Теперь о. Григорий (ему было уже почти 90 лет!) считался находящимся на покое, но по состоянию здоровья он по-прежнему старался приходить на службы.

Первыми заботами нового настоятеля стали хлопоты о строительстве церкви. Вскоре по его приглашению в Сычевку приехал архитектор-старообрядец из Новосибирска Александр Долнаков. За несколько дней работы в Сычевке архитектор создал эскиз нового небольшого каменного храма, который был представлен автором собранию прихожан. Надо признаться, прихожане прохладно восприняли этот проект — он почему-то не вдохновил их. Некоторые прямо высказывались, что, мол, мы все живем в деревянных избах, и наши старые храмы были деревянные, и нам будет неуютно в каменном храме. Да и строительство храма из кирпича намного дороже! В итоге проект не был принят народом.

Поздней осенью в Сычевку был приглашен другой архитектор, священник Леонтий Пименов из г. Орехово-Зуево. За два дня работы в Сычевке он набросал проект скромного деревянного храма на невысоком кирпичном цоколе, а самое главное, он решительно указал на участке то единственное место, на котором этот храм должен быть поставлен! Правда, место это наполовину выходило за территорию существующего участка (там располагался картофельный огород какой-то бабушки, и потому сначала показалось, что прирезать эту площадь — невыполнимая задача!). Но когда сам этот проект показали людям — они отреагировали совсем иначе, чем в первый раз! Не особенно искушенные в вопросах архитектуры, люди разглядели в этом храме что-то родное, своё. В итоге новый проект получил одобрение прихожан.

10 декабря 1989 г. в Сычевке упокоился о. Григорий Антошкин. Погребение о. Григория совершали епископ Лукиан (Абрамкин) Клинцовский и Ржевский, о. Евгений Чунин и о. Никола Косырев, прибывший из Гомеля. Гроб с телом о. Григория положили в ту же могилу, где в 1934 г. был похоронен его отец, священник Доментиан Антошкин, убитый сычевскими комсомольцами.

Тем временем началась подготовка к строительству храма. Удалось разыскать ту бабушку-соседку и договориться с ней об уступке картофельного огорода — так был расширен церковный участок. Бульдозером расчистили и выровняли площадку (имеющийся склон к реке решили не выравнивать — оставить как есть). Чтобы сориентировать храм на восток, специально зафиксировали направление на полярную звезду и учли это при разметке. Сделали подробную разметку фундамента, забили больше полусотни колышков, натянули по каждому отрезку фундамента бечевку в два ряда, чтобы удобно было копать. Одолжили бетономешалку, привезли несколько КамАЗов песка и щебня. Закупили и сложили в церковном сарае цемент… Но, в то время как все более заметной становилась подготовка к строительству, среди прихожан стали всё громче раздаваться голоса сомневающихся:

«Батюшка, ну посмотри: ведь нам никогда не построить такой храм! У нас и мужиков-то не осталось, кому строить! Да и денег таких — где мы найдем? И получится еще хуже: начнем строить и бросим, не доделав! Может, все-таки лучше не браться вовсе за эту стройку? Ну, молимся мы в нашем домике — и хорошо! Пусть даже бывает иногда и тесновато — так можно же и потерпеть! Батюшка, пока не поздно, давай отменим эту стройку!».

В праздник Вербного воскресенья, когда в храме собралось особенно много прихожан, о. Евгений тему своей проповеди посвятил ответам на сетования сомневающихся:

« Вот, мы с вами стоим на пороге начала большого важного дела — строительства нового храма. Но — чего греха таить! — не все из нас верят в успешный исход этой стройки; кто-то упрямо отговаривает: может, де, не стоить и начинать? Да, скажу я вам, действительно, мы не знаем, чем и когда завершится начинаемое нами строительство: это знает один Господь! Но мы с вами надеемся, что всё будет благополучно! Плохо ли, что мы надеемся на это? Нет, не плохо — это нормально; мы всегда так делаем.

Вообще, в нашей жизни мы чаще всего не можем заранее ответить за результат любого дела — итоговый результат знает только Бог. Мы с вами отвечаем только за наше старание, усилия и труды, и надеемся, что все сложится благополучно. Понимание этой важной мудрости запечатлено во множестве русских пословиц: «Человек предполагает, а Бог располагает!», «Без Бога не до порога» и других. Скажите, вот когда вы засеваете морковку или огурцы на своей грядке — вы ТОЧНО УВЕРЕНЫ, что всё это благополучно взойдет, вырастет, и вы получите урожай? И что вы доживете до осени и соберете его? Конечно, скажете вы — никто в этом не может быть уверен; всякое бывает! Так, может, не стоит и сеять — если нет гарантии урожая? Но не об этом ли говорит известная русская поговорка: «Помирать собирайся, а хлеб сей»! Вот и мы с вами — хотя и нет у нас гарантии, но мы надеемся на успех, и прилагаем свои труды и старания, и обычно все у нас получается — хотя и не всегда! Итак, мы с вами отвечаем за труды и старания, а конечный успех — в руках Божиих. И нет у нас другого пути: Если же мы станем «осторожничать» и решим, что без гарантии урожая не стоит сажать и сеять — то вот тогда уже у нас точно ничего не вырастет!

А теперь поговорим и о церковной стройке. Да, никто из нас не знает, как будет складываться дело строительства, когда и чем оно завершится, и доживем ли мы до его окончания — это знает один лишь Господь, и только Он в ответе за конечный результат… Но мы и не в ответе за это — мы в ответе только за своё личное участие в общем добром деле. Ведь каждый, кто хоть раз пришел потрудиться для церковного блага — получит свою награду. Каждый, кто пришел в храм помолиться Богу — не напрасно приложил труд. Мы с вами призваны заботиться о своем спасении — и за это усердие нам придется отвечать, а не за то, как и что сложится потом».

Но приближалась Пасха 1990 года, и надо было совершить все положенные богослужения Страстной и Светлой недели. Пришлось остановить работы и сделать паузу…

Подготовка к строительству храма

15 апреля встретили Пасху, за нею на одном дыхании пролетела Светлая седмица и Радоница. 29 апреля, в воскресенье жен-мироносиц, по обычаю с детьми и некоторыми прихожанами съездили на церковное торжество в Москву, на Рогожское. Возвратившись, стали готовиться к поездке в Сычевку, решали — кого захватить с собой, какой инструмент взять. Утром 1 мая 1990 г. в Сычевке собрались добровольцы: священник Евгений Чунин (Ржев), священник Никола Думнов (Барнаул), реставратор из Подмосковья Г.А. Андреев и пенсионер из Ростова-на-Дону по фамилии Пятак. Пришли и местные прихожане — Петр Капусткин, Алексей Сергеев, Дмитрий Иванов и кто-то еще; с самого утра все взялись за лопаты. За первый день строительства удалось сделать, конечно, не очень много, но к вечеру уже были видны четкие очертания траншей будущего фундамента. Заливать бетон предполагалось прямо в траншеи, вырытые в открытом грунте — без опалубки. Поэтому важно было, чтобы траншеи имели ровные края; именно поэтому применить экскаватор было нельзя — и приходилось копать траншеи вручную.
Назавтра продолжили отрывать траншеи и одновременно включили и наладили бетономешалку — начали бетонирование. В свежевырытые траншеи легли первые кубометры бетона — и дело, с Божией помощью, пошло.

Первое затруднение возникло в том, что далеко не каждый наш «землекоп» мог углубиться в смоленскую глину на 1,6–1,8 метра при небольшой ширине траншеи (всего 40 см)… Для такой работы требовались сильные, выносливые, и главное, «тонкие» ребята — а у нас из этой категории был один Дима Иванов — молодой сильный парень! Именно ему приходилось докапывать наши траншеи в глубину, и это оказалось «узким местом» всей работы… В один из первых же дней он сам подошел и говорит: «Жалко: не успеваем готовить траншеи… А давайте, я приглашу своих одноклассников: некоторые из них, я знаю, сейчас без работы, они могли бы помочь». Мы согласились — и на следующий день Дима привел с собой еще двоих-троих молодых ребят. Договорившись о небольшой поденной оплате (все остальные работали безвозмездно!) — ребята дружно взялись за лопаты. С их молодым энтузиазмом дело пошло намного быстрее — и теперь уже бетономешалка не успевала заполнять подготовленные траншеи. Через пару дней мы даже разыскали в Сычевке вторую бетономешалку — и начали работать параллельно в две бригады. Песок и щебень по мере расходования подвозил на КамАЗе Сергей Зуев или кто-то из его знакомых, и работа продолжалась. Каждый день на площадке работало 6-7 человек. Плоховато было с арматурой — в те времена купить готовую арматуру в Сычевке было негде. Поэтому нам приходилось изыскивать всякий стальной прокат — прутки, полосы и даже уголки — для укладывания в бетон в качестве арматуры.

В результате общих усилий работы по заливке фундамента, с Божией помощью, продвигались очень быстро и были выполнены в рекордно короткие сроки — менее чем за три недели. Уже к концу мая фундамент был полностью закончен. За этот период было вручную откопано 80 пог. метров траншей фундамента, в которые было уложено более 60 м3 свежеприготовленного бетона.
Надо было начинать кладку цоколя, но кирпича для кладки не было; возникла пауза. Всего для цоколя требовалось около 6,5 тыс. облицовочного и 12–15 тыс. простого кирпича. Обычный рядовой кирпич для внутренней кладки в то время можно было купить на Сычевском кирпичном заводе — тогда там еще работала уникальная старинная кольцевая обжиговая печь… А вот найти облицовочный кирпич в те нелегкие времена было очень трудно — в свободной продаже его просто не было… Выручил директор Сычевского электродного завода И.П. Семенов. Иван Павлович откликнулся на просьбу христиан и нашел возможность выделить для строительства церкви 5 тыс. облицовочного кирпича производства Голицынского завода. Это было очень дорогим одолжением!

Опытных каменщиков — чтобы могли сложить красивую прочную кладку — в Сычевке не нашлось, и пришлось искать их в соседнем Ржеве. Несколько дней объезжали разные ржевские стройки, смотрели — кто и как ведет кладку, приглашали-уговаривали каменщиков — но большинство отказывались, ссылаясь на занятость, а другие назначали очень отдаленные сроки… В результате поисков удалось познакомиться с А.П. Выжимовым — опытным каменщиком, который тогда работал на строительстве большого коттеджа во Ржеве. Александр Петрович согласился в выходные дни взяться за нашу Сычевскую стройку и сам договорился еще с двумя каменщиками из своей бригады, чтобы они поучаствовали в работе. Возить каменщиков вызвался о. Евгений — на этом и порешили.

Первый выезд бригады каменщиков в Сычевку состоялся в середине июня. Нивелиром тщательно промерили высоты фундамента, разметили все стыки и изломы цоколя, уложили гидроизоляцию — и начали работу. Раствор готовили в той же бетономешалке, только песок приходилось теперь заказывать мелкий, и дополнительно просеивать его от камней. Все углы цоколя выкладывал сам Выжимов — как более опытный мастер, более ответственную работу он брал на себя, а его ребята выкладывали прямые простенки между заложенными угловыми столбами. Уже первые выходные дни принесли новое радостное ощущение: из зеленой травы тут и там стали подниматься ровные простенки соломенного цвета… В следующие выходные работа продолжилась. В третий приезд каменщиков стала очевидна нехватка облицовочного кирпича… Его и сразу было маловато, но мы надеялись, что удастся как-то сэкономить, и мы обойдемся… Не обошлись! Нехватка была небольшой — не хватало буквально два-три поддона кирпича, но сама проблема оказалась серьезной; и директор Семенов больше помочь нам не мог. К тому же теперь уже нам нужен был не просто какой-нибудь кирпич, а именно такого цвета и качества… Пытались звонить на Голицинский завод, но оказалось, что у них большие очереди на отгрузку и все поставки расписаны больше чем на полгода вперед, до самой зимы. Казалось, нам неминуемо угрожает остановка строительства… Но, как обычно бывает, решение этого трудного вопроса Господь послал совершенно неожиданно.

В автоколонне «Ржевская-1» работал инженером старообрядец Ю.К. Дунаевский. Машины этой автоколонны возили разные грузы, нередко и кирпич. От своих соседей (которые иногда приезжали помогать в Сычевке) Юрий Константинович услышал о проблеме — и через своих водителей узнал, кому они доставляли кирпич Голицинского завода. Он разыскал где-то под г. Зубцовом покупателей этого кирпича, созвонился с ними и смог договориться, чтобы те перепродали недостающее количество кирпича для церковной стройки, а потом сам же организовал погрузку и доставку кирпича… В итоге остановка составила не больше двух недель (каменщики пропустили только одни выходные) — за это время недостающий кирпич был доставлен в Сычевку, и к середине июля работы по кладке цоколя были завершены.

С самого начала всеми работами на площадке руководил, объединяя в себе функции заказчика, финансиста, снабженца и прораба, о. Евгений. Решая все организационные и строительные вопросы, в эти первые месяцы он по нескольку дней подряд проводил в Сычевке, иногда только на ночные часы уезжая к семье в Ржев. Однако приближалось начало большой работы по сборке стен храма; эта работа требовала соответствующей квалификации и, главное, постоянного присутствия на стройплощадке: для этого нужен был отдельный человек! Всю весну о. Евгений вел разговоры с прихожанами, стараясь найти такого человека среди местных жителей — ведь в здешних местах практически каждый мужчина умеет держать топор и знаком с плотницким делом. Но все кандидаты один за другим отказывались, ссылаясь на разные причины: кто — на старость, кто — на занятость, кто — на нездоровье… Некоторые говорили так: помогать я, конечно, смогу, а руководить — не возьмусь! Несмотря на все старания никого из Сычевских жителей уговорить взяться за прорабскую должность не удалось, и пришлось о. Евгению искать прораба за пределами Сычевки.

Нужда заставила обратиться в Петербург, к Игорю Карванену (его мать, Валентина Зуева, происходила из здешних мест, да и сам Игорь в прежние годы бывал в Сычевке почти каждое лето). Игорь недавно демобилизовался из армии (прослужив три года на Черноморском флоте), а перед армией окончил училище по специальности «строительный столяр, плотник» и в свои 22 года уже имел опыт работы с деревом. В телефонном разговоре о. Евгений без обиняков предложил Игорю возглавить работы по строительству храма в Сычевке, а для этого — побыстрее собраться и приехать… Игорь спросил: «На какое время намечена эта работа?» «Как минимум, на остаток лета, до осени», — отвечал о. Евгений. Игорь попросил дать ему время подумать и посоветоваться с родителями, а через пару дней сообщил о своем согласии и спустя еще несколько дней приехал в Сычевку. Игорь отложил все свои намеченные дела, приехал и включился в работу по строительству храма в Сычевке, не выговаривая для себя никаких условий — просто так… Это была середина июня.

Пока каменщики завершали кладку цоколя, о. Евгений с Игорем организовали другие важные работы: нашли экскаватор и самосвал, выбрали и вывезли грунт внутри фундаментной ленты — там, где предполагались помещения котельной и склада. Потом нашли и купили подходящие плиты перекрытий, доставили и уложили эти плиты над будущими помещениями.

Как только каменщики закончили кладку цоколя, о. Евгений с Игорем разложили по стенам гидроизоляцию и занялись разметкой стен. Тем временем удалось выписать в Сычевском лесхозе 10 м3 елового бруса (сечение 20х20 см), оплатить и доставить его на стройплощадку. Затем по намеченной разметке Игорь неспеша запилил и уложил первый венец будущего сруба. Теперь, наконец, можно было совершить церковный Чин закладки храма (согласно указаниям церковной книги «Большой потребник», закладка деревянного храма совершается по собранному первому венцу сруба будущего храма — и вот теперь этот венец был приготовлен).

Торжественный Чин закладки храма приурочили к празднику Петра и Павла. В этот день праздничное богослужение в Сычевской моленной совершал епископ Лукиан (Абрамкин) в сослужении о. Евгения, чтеца Игоря, чтеца Иоанна и множества местных и приезжих богомольцев. Литургия прошла с большим подъемом при большом стечении христиан. По окончании литургии богомольцы с крестом и иконами поднялись на подмостья цоколя будущего храма, и там епископ Лукиан во всеуслышание прочитал молитвы на закладку храма, провозгласив, что здесь совершается «основание храма во имя святых мученик Фрола и Лавра». Решение посвятить новый храм в Сычевке этим свв. мученикам было принято потому, что в довоенные времена главный храм в округе — в д. Малая Липка — имел именно такое посвящение, и престольный праздник этого храма — 31 августа н.ст. — почитался всеми христианами окрестных селений. Именно поэтому Сычевские христиане желали при созидании нового храма продолжить прежнюю традицию, посвятив свой новый храм памяти этих мучеников.

В это время в Сычевке остро ощущалась слабость пения: старые руководители ушли, а молодых преемников себе они не оставили. Чтобы поправить это положение, о. Евгений приглашает уставщика из Нижнего Новгорода М.Ф. Никонова. В мае 1990 года Михаил Федорович приехал в Сычевку и приступил к проведению служб, а также к занятиям пением с прихожанами. Для проживания уставщика был куплен отдельный дом, в котором он и поселился со своей супругой Любовью Ивановной. (1992 уехал М.Ф., 1997 — уехала Л. Ивановна, приехал М.Ф., осень 1999 — оконч. отъезд.)

Строительство храма

Через несколько дней после совершения торжественного Чина закладки храма строительные работы были продолжены. День за днем чтец Игорь с помощью одного-двух помощников венец за венцом собирали из бруса стены будущего храма. Работа была несложная, но требовала кропотливости. Разметив положение каждого нового отрезка и запилив его углы, сначала брус поворачивали набок и застругивали внутреннюю грань — ту, которая потом окажется внутри храма. Затем готовили место для укладки — раскладывали льняную паклю для утепления шва. Потом приготовленный брус окончательно укладывали на приготовленное место на эту паклю, тщательно выровняв все его края по вертикали. Чтобы массивные брусы при последующей усушке не расходились в стороны, каждый брус по его длине через каждые метр-полтора просверливали попарно вместе и соединяли между собой круглыми деревянными шипами. Для этого использовалась мощная электродрель с большим сверлом; эту дрель одолжил строителям Е.И. Зуев из д. Бехтеево. Работа с электродрелью требовала особой тщательности и осторожности; чаще всего эту работу Игорь брал на себя.

Почти каждый день на стройплощадку приходили и приезжали кто-то из христиан — то из Сычевки, то из окрестных деревень, а иногда и издалека. Время от времени, выкроив удобный денек, сюда на совхозном автобусе приезжал из Бехтеева Е.И. Зуев. Обычно он старался сагитировать еще кого-то и привозил с собой двоих-троих мужичков, чтобы вместе поработать на строительстве храма. В такие дни Игорь мог спокойно поручить дрель её хозяину — Е.И. Зуеву, и в то время, как Бехтеевская «бригада» слаженно готовила и укладывала брусы, а Евгений Иванович их засверливал, Игорь мог немного отвлечься. В такие дни он мог продумывать и подготавливать дальнейшие этапы и узлы строительства либо просто мог отправиться на своем мотоцикле (Единственное, что у Игоря в эти годы уже было «своего» — это собственный мотоцикл CZ-350, на котором он и приехал в Сычевку) по сычевским магазинам в поисках нужных строительных материалов и инструмента.

Стройка стала продвигаться споро и заметно — за каждые два-три дня с Божией помощью общими стараниями удавалось уложить на стену очередной венец сруба. Каждый новый венец с большой отрадой отмечался прихожанами: придя за службу через неделю, все видели, что стена будущего храма выросла еще на один-два венца! Одно тревожило: ранее заготовленные для строительства 10 м3 елового бруса быстро таяли, а пополнить этот первоначальный запас всё не удавалось… Стараясь разрешить эту проблему, о. Евгений за короткое время побывал во всех строительных организациях и на предприятиях, встречался с руководителями, просил и убеждал… Ведь и нужно-то, казалось бы, совсем немного: в дополнение к имевшимся 10 еще всего-то 45–50 м3 бруса (это даже с запасом!). Но, не смотря на все наши усилия, ни Сычевский леспромхоз, ни лесхоз, ни другие строительные организации не имели в свободной продаже самого простого елового бруса, более того: даже изготовить брус на заказ они не могли: не было фондов на пиловочник! Сейчас это кажется абсурдным, но в то время в стране действовала советская плановая система. Эта система не поощряла «разовые потребности» — все должно было быть заранее предусмотрено и спланировано!

Тем временем чтец Игорь с помощниками сложили пять венцов стены — и поняли, что остатков бруса на еще один целый венец уже не хватит. Решено было на этом остановиться, так как приготовленный лес закончился… Вопрос строительства встал ребром: мы будем продолжать стройку, или останавливаем её на неопределенный срок? В Сычевском райисполкоме объяснили, что сейчас еще можно подать заявку на следующий плановый период — т.е. на 1992 год! (Государственный план 1991 года, как объяснили, уже утвержден и закрыт.) В следующем — 1991 — году заявку рассмотрит облплан, и если заявка будет одобрена, то её включат в план местной промышленности на 1992 год… Предположительно, исполнение заказа будет поручено Сычевскому леспромхозу: ему «сверху» укажут, в каком квартале необходимо выполнить наш заказ; обычно сторонние заказы относят на конец года…

Признаться, мы восприняли такое «предложение помощи» почти как насмешку: «Вам нужен хлеб, чтобы не помереть с голоду? А сколько вам нужно? Хорошо; через два года приходите — хлеб для вас будет готов!» Но это была вовсе не насмешка — никаких других возможностей купить требуемое количество бруса (даже при условии, что на это были приготовлены деньги!) просто не было! Единственное, чем еще мог помочь исполком — это выделить лесную делянку в окрестностях Сычевки для разработки её своими силами, только этот вопрос исполком мог решить сам. Конечно, заниматься лесоповалом вовсе не значилось в наших планах — но у нас не оставалось никакого выбора, и мы согласились. Мы поставили себе задачу накопить брус и весь необходимый пиломатериал, чтобы его гарантированно хватило завершить все наше строительство.
Тем временем наступила осень, и в конце сентября Игорь Карванен уехал в Санкт-Петербург, пообещав, что если к весне будет подготовлен фронт работы, то он вернется и продолжит строительство. А на новом красивом кирпичном цоколе соломенного цвета красовались лишь те пять венцов бруса (1 метр высоты стены), которые удалось сложить из имевшегося материала…

В конце осени нам отвели небольшую делянку в районе деревни Вязовка. Как только выпал снег и подморозило, мы отправились в лес — примеряться к предстоящей работе. Но что можно было сделать в старом еловом лесу голыми руками? У нас совершенно не было никакой техники, было несколько топоров, одна на всех мотопила «Урал» и одно большое желание построить храм.

После первых двух выездов мы поняли, что без техники в лесу ничего не добиться, и задались вопросом: а можно ли где-то раздобыть хотя бы грузовой автомобиль-вездеход, чтобы его использовать и в лесу, да и для других нужд строительства? И Господь через добрых людей помог: в начале января 1991 года нам удалось недорого купить почти новый грузовик-вездеход «ЗИЛ-131», оформив его на Сычевскую общину. (В те годы в стране активно шла программа конверсии — распродавалось армейское имущество… Так, на нашем автомобиле раньше стояла пусковая установка «катюша»). Больше того: мы смогли изготовить для него еще и прицеп-роспуск, и теперь у нас уже появилась сносная техника для вывозки леса. Правда, не была решена проблема с погрузкой — и поэтому, прежде чем назначить день для работы на делянке, приходилось каждый раз договариваться с автокраном, который мог бы загрузить наш лесовоз.

Чаще всего нас выручал автокран с Сычевского электродного завода, на котором тогда работал Костя. Если его отпускало начальство и он мог в этот день поехать — мы назначали «сбор добровольцев», и так, сборной бригадой в пять-восемь человек, разместившихся на охапке соломы в открытом кузове нашего грузовика, отправлялись в лес… Там отцепляли прицеп, и, пока вальщик с помощниками валили, кряжевали и сучковали бревна, мы своим же грузовиком стаскивали подготовленные бревна к месту погрузки. Потом, ближе к вечеру, мы прицепляли прицеп-роспуск, и подъемный кран загружал наш самодельный автопоезд.

Неоднократно собирал добровольцев, чтобы поработать на лесной делянке, Е.И. Зуев из д. Бехтеево. Правда, за «бехтеевскими» приходилось ездить на машине — своего транспорта не было ни у кого, но зато работать в лесу с опытными рабочими было сподручно. По окончании трудового дня, вернувшись на нашем грузовике из леса, мы еще отвозили бригаду домой — в Бехтеево; но такие дни, как правило, были очень результативными.

Добровольцев на эту лесную делянку неоднократно собирали и в ржевском приходе. Люди быстро откликались на призыв помочь в строительстве храма и находили возможность выделить для этого время. Важно отметить: все добровольцы работали на строительстве храма (а также и на лесных делянках) бесплатно — «Христа ради», имея своей целью проявить христианское усердие и вложить свою лепту в достижение общего церковного блага.
Сначала мы договорились с пилорамой в лесхозе и возили туда лес на распиловку, а обратно забирали пиломатериал. Постепенно на нашей стройплощадке начали наконец-то накапливаться брус и доска, но бруса было еще недостаточно, чтобы завершить стройку. Мы стали разбираться в цифрах и узнали, что выход бруса (тем более, размером 200х200) составляет в среднем не более 15–25% от общего объема пиловочника, и значит нам одной выделенной делянки совершенно не хватит…
Тогда мы выписали другую, еще бОльшую, делянку. Ее нам отвели примерно в 3 км к югу от д. Василевка. Мы договорились о разработке этой делянки с рабочими леспромхоза (они работали на своих делянках невдалеке от нашей) — и правда, они до начала весны оперативно свалили всю нашу делянку и скучили бревна в один высокий длинный штабель. Затем (еще ранней весной, когда был снег) договорились с механизаторами из д. Василевка — чтобы они по снегу перетаскали наш лес (в хлыстах) к пилораме в д. Яблонцево, где нам обещали его к лету распилить… Но дело у механизаторов шло медленно, и к началу лета 1991 года у пилорамы лежало лишь два-три десятка длинных бревен-хлыстов — но этого было очень мало по отношению ко всему объему делянки…

Наступил второй строительный сезон — но у нас еще не было достаточных запасов бруса, и потому на повестке дня по-прежнему стояла лесозаготовка. Думали: приедет ли Игорь? А без него будет совсем трудно… Игорь приехал в начале мая и, не сетуя ни на кого, включился в наши работы по лесозаготовке. Почти всё лето 1991 г. ушло на заготовку бруса. Один-два раза в неделю мы на нашем «ЗИЛ-131» ездили на пилораму в Яблонцево и там сами же распиливали наш лес (пилорамщику в летнее время было недосуг заниматься распиловкой, и он доверил это занятие нам самим…). Пришлось нашему Игорю осваивать «смежную профессию», и к концу лета он уже мог работать как достаточно опытный мастер-пилорамщик… В итоге к осени было накоплено некоторое количество бруса и доски, причем у пилорамы в Яблонцеве уже больше никакого леса не оставалось, а самая основная часть заготовленного леса по-прежнему оставалась лежать в штабеле на второй делянке, чуть больше километра от опушки леса. Погода в том году всё лето стояла сырая, и дорога в лесу (эти самые злополучные полтора километра!) за все лето так и не просохла — она была такой болотистой, что на колесной машине туда даже нечего было и соваться… Оставалось ждать зимы — но теперь и морозы проявляли себя далеко не каждый год, а потому и зима не давала гарантии, что морозы надежно скуют болотистые грунты и сделают возможным проехать на машине к нашему штабелю… И что тогда? Ждать следующего лета? А потом опять зимы? И так, пока наш лес не догниет до конца? А ведь в эту делянку были вложены уже немалые деньги! Было тревожно, и все мы ощущали своё бессилие перед Природой. В голове крутились самые простые мысли: Господи, помоги нам забрать этот лес! Он так нужен для постройки Твоего святого храма!

Однажды Игорь узнал, что на соседних с нашим «лесоскладом» делянках работают два леспромхозовских трелевочных трактора и что они уже заканчивают свою работу, и вскоре их будут перегонять в Сычевку на базу — а это как раз мимо нашей делянки… Эта новость принесла нам новую надежду, и Игорь тут же поехал к этим трактористам — разыскать их в лесу и договориться, чтобы они, завершив свою работу, вытащили с болотистой делянки и наш лес, сваленный прошлой весной. Вернулся Игорь поздно вечером, весь в грязи — от лазанья по глубоким колеям трелевочника, но довольный. Говорит: и нашел, и договорился; условия простые: с нас бочка солярки и такая-то сумма, и через два-три дня они приедут вытаскивать наш лес. В нашем положении это было почти счастьем, и оставшиеся дни мы жили с одной мольбой: «Господи! Помоги, чтобы намеченное не сорвалось!».

Так вышло, что дни, пришедшиеся для вытаскивания нашего леса, совпали с днями праздничных богослужений Успения Богородицы, и потому Игорю пришлось поехать в лес только одному, а все мы в эти дни в храме молились об успехе Божьего дела. И действительно, с Божией помощью всё получилось! Спустя несколько дней на поле за д. Василевка уже лежал большой штабель нашего леса, а от него в лес уходила ужасающая колея… Глядя на эти следы, невольно думалось: и как же могли здесь проезжать, да еще и с лесом, эти самые чудо трелёвочники?

Дело оставалось за малым — вывезти этот штабель к пилораме. Опасаясь, что пойдут дожди и по полю будет не проехать, такую вывозку организовали буквально через пару дней. Для этого была собрана целая автоколонна: три автомобиля-лесовоза с прицепами-роспусками (Тимофей Назаров на своем «ЗИЛ-157», наш церковный «ЗИЛ-131» и еще один такой же «ЗИЛ-131», нанятый со стороны), а кроме этого — все тот же автокран «ЗИЛ-130» с электродного завода.
Первая трудность заключалась в том, чтобы протащить тяжелый автокран по неровному полю с ручьями и косогорами к месту погрузки. Эту задачу успешно выполнили нашим грузовиком. Затем целых два дня продолжалась вывозка тремя машинами на площадку пилорамы в д. Алексино (с руководителями которой был заключен договор о распиловке церковного леса). В итоге этих двух дней весь заготовленный лес был успешно вывезен, а немаленькая площадка для складирования пиловочника была буквально завалена привезенным лесом.

Завершался строительный сезон 1991 года. За все прошедшее лето мы так и не уложили на стену храма ни одного нового венца… Правда, рядом с нашей стройкой медленно росли два штабеля — бруса и пиломатериала, но этого запаса было все еще недостаточно, чтобы завершить строительство. После успешной вывозки леса чтец Игорь быстро собрался и уехал — у него на конец сентября была намечена свадьба в далекой Старой Некрасовке, на юге Одесской области Украины. Перед его отъездом казалось неудобным спрашивать каких-то обещаний — да и что можно было потребовать с человека, который решил начать семейную жизнь и теперь должен «заботиться, како угодити жене своей»?.. Но сам Игорь, осознавая невеликие наши успехи, уезжая, сказал: «Я надеюсь, что мы сюда еще вернемся и завершим начатое».

Потом у Игоря с Аней была красивая свадьба в д. Старая Некрасовка (Измаильский район, Украина). Потом была первая зима их совместной жизни в Петербурге. Все было неустроенно, все было очень бедненько… Работы толком не было. Да мы все тогда так жили. Правда, у Игоря в эти годы уже был собственный мотоцикл CZ-350, на котором он лихо возил свою Анечку… Не знаю, как в Питере, а в Сычевке это считалось шикарным транспортом! (На фото на этом мотоцикле CZ, правда, не Игорь, а Ваня (нынешний протодиакон) — еще один участник сычевского строительства (он принимал участие в работах на стройке, на пилораме и на лесных делянках начиная с 12 лет). Надо сказать, Игорь всегда очень легко позволял другим людям пользоваться его техникой и вообще всем, что он имел…

За зиму вывезенный лес был распилен (хотя и не без проблем), и два церковные штабеля с материалом значительно выросли. Весной 1992 года состоялось еще одно важное для Сычевки событие — рукоположение диакона Сергия Лисуренко в сан священника с назначением на приход г. Сычевки. Но новоназначенный батюшка сам попросил о. Евгения в наступающий сезон продолжить свое руководство строительством, просил приглашать и Игоря и обещал рассчитаться с Игорем за предстоящий сезон работы.

Приближалось лето, а я боялся спрашивать Игоря о его планах… Но где-то ближе к лету от Игоря поступило подтверждение — «Да, мы с Аней приедем, только постарайтесь найти нам комнату». Тогда прихожане подыскали два-три варианта жилья и ждали Пасхи. После Пасхи Игорь приехал в Сычевку с молодой женой (которая была в положении); они выбрали более подходящий вариант (это был трех- или четырехквартирный деревянный барак на ул. Ломоносова, неподалеку от берега Лосьмины) и разместились в этом деревянном бараке.

Третий строительный сезон с самого начала был более результативным: заготовленный в прежние два года пиломатериал позволил заниматься монтажом стен, не отвлекаясь на другие дела; стены стали быстро расти. Однако у Ани приближалось время родов, и каждый из нас (меньше всего сама Аня) испытывал беспокойство о том, как правильно устроить все предстоящие события? Я ни на чем не настаивал и готов был помогать им в любых личных вопросах. Но сами они, дорожа летними днями строительного сезона, приняли решение — никуда не уезжать из Сычевки… Аня посещала местную консультацию, ей там говорили какие-то не очень приятные и малопонятные (нам, по крайней мере) вещи — но все это воспринималось так: «Ничего, Господь всё устроит!». Игорь продолжал работать на строительстве до самого последнего дня, когда уже пришлось отвезти Анечку в родильный дом (он отвез ее на том же своем прославленном «че-зете»!), где и родилась Сима; было это в начале августа. Родилась непросто… Но я ни тогда, ни потом ни разу ни от кого не слышал каких-то сетований или упреков на эту тему: «Бог так устроил!». Пока Аня находилась в роддоме, Игорь (после работы) каждый вечер на мотоцикле приезжал к роддому, они (через окошко?) нежно беседовали с женой… Потом Аню с малышкой выписали — и родители сразу же обратились с просьбой совершить крещение. Назначили удобный день, совершили крещение новорожденной малышки и даже устроили по этому поводу выходной день в нашем строительстве! Это был настоящий праздник — накрытые столы в том бараке, где жили тогда Игорь с Аней, и самые близкие люди за этими столами!..

Осенью 1992 года семья чт. Игоря окончательно уезжала из Сычевки. К этому времени были полностью выстроены стены храма, была покрыта оцинкованным железом крыша на алтаре и на трапезной части, но еще не был сделан главный шатер с главой и крестом, и не было шатра на колокольне — там стояли только стойки-столбы… Было приобретено кровельное железо, трубы для отопления, дровяные котлы. Новое руководство прихода больше ни о чем не просило Игоря, и стало понятно, что этот год стал последним годом его прорабства. На фото того времени запечатлен недостроенный храм — результат трехлетней работы Игоря Карванена «со товарищи»…

За следующие два года — уже под руководством о. Сергия Лисуренко — были доделаны и покрыты кровлей шатры, главки, настланы полы внутри храма — материал на все эти работы был приобретен и заготовлен Игорем. Изготовили и установили оконную и дверную столярку. Из Ржева привезли пруток, из которого Стефан Чумаков сварил уникальные решетки на окна. В феврале 1994 года из Ржева привезли сохранившийся комплект икон бывшего Троицкого храма в г. Ржеве, и из них смонтировали иконостас. Тот же С.А. Чумаков сварил большую печь, которой хватало, чтобы обогреть все помещение немаленького храма.

К весне 1994 года основные работы по подготовке были завершены, и в апреле митрополит Алимпий (Гусев), Московский и всея Руси, совершил полное освящение нового храма, почему-то переименовав его в «храм во имя преподобного Сергия Радонежского»…

В последующие годы о. Сергий устроил у храма два наружных крыльца — западное парадное, с двумя лестницами, и южное; обшил храм вагонкой и покрасил. Эти мероприятия придали храму тот законченый вид, который он имеет и сегодня. Прицерковная сторожка служила помещением для выпекания просфор, гостиницей для приезжих и трапезной — в дни церковных торжеств. В 1996 году в сторожке (где до 1994 г. находился временный храм) случился пожар. Основное здание удалось отстоять, но крыша и пристройка были уничтожены огнем. Сгорели хранившиеся на чердаке здания старые книги, вывезенные из М. Липки в 1987 г. Вскоре пострадавшее здание усердием прихожан было восстановлено и снова вступило в использование в тех же целях. За годы служения в Сычевке о. Сергий так и не переехал сюда на жительство — приезжая на богослужения из Ржева (где проживал с 1989 г.). В августе–сентябре 1997 году о. Сергий Лисуренко принимает от митрополита Алимпия (Гусева) назначение настоятелем храма во имя Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, что на ул. Остоженка в Москве. В августе 1998 г. о. Сергий вывозит часть икон из храма г. Сычевка для благоустройства восстанавливаемого храма в Москве. В октябре 1998 года в связи с состоявшимся новым назначением о. Сергий отказывается от обязанностей настоятеля в Сычевке, и митрополит Алимпий снова поручает обслуживание прихода сычевского Сергиевского храма о. Евгению Чунину, настоятелю Покровского храма во Ржеве.

В апреле 2004 г. по предложению о. Евгения Чунина на служение в Сычевку был направлен священник Аркадий Кутузов, переведенный сюда из Хабаровска. Отец Аркадий с семьей (шесть детей) поселяется в церковной сторожке. В 2014 г. стараниями о. Аркадия и председателя Ю.М. Курзикова проведена газификация храма, устроено газовое отопление. В 2016 г. в цокольном помещении храма устроена «гостиница» — две благоустроенные гостевые комнаты и кухня.

За годы служения о. Аркадия храм заметно обезлюдел. Осенью 2018 г. о. Аркадий был освобожден от должности настоятеля по состоянию здоровья (после Пасхи 2018 г. полгода не совершалась литургия), и в октябре 2018 г. на должность настоятеля Сергиевского храма определен священник Димитрий Чунин (ранее он служил вторым священником в г. Ржеве). Заботами о. Димитрия стало пополнение прихода, а также некоторые ремонтные работы по храму и капитальный ремонт церковной сторожки (в 1987–1994 гг. в этом же здании находилась временная моленная с алтарем).

Источники:  http://kdkv.narod.ru/historyB/GASmO-Fr1544-o1-d1338.html

                     orum.vgd.ru/13/43225/0.htm 

                      http://www.pravenc.ru/text/114846.html

                      http://temples.ru/forum/viewtopic.php?p=5096

                      http://rpsc.ru/publications/